Дом

Хоть Освальд отпирался как мог, Рональд пообещал хорошо заплатить и ему, и Василике за охрану всех обитателей замка. Освальд должен был создать новый магический купол. Рональд прекрасно без него обходился с тех пор, как сломался прежний и до самого этого момента, но теперь все изменилось. Освальд пообещал лучшую защиту в королевстве, и я с легкостью ему верила.

«А почему, интересно, Геральт именно Черный? – задумалась я, в полудреме уронив голову на плечо Рональда. – Может быть, он в детстве не мылся, ходил грязным и мать наказала его таким прозвищем? Или это его настоящая фамилия, которой он гордится? А может быть это состояние души и мыслей? Ему бы подошли все три варианта.»

Всю дорогу Освальд ждал неприятностей, но обошлось. К белым стенам замка мы подъехали только вечером. В окошке первого этажа, наполовину ушедшего в землю, теплился свет. Где-то там няня Мэлли готовила ужин и дожидалась возвращения воспитанника, которого любила, как сына.

Привычным звуком отдалась плитка подъездной площадки, бесшумно открылась дверь, и я вошла внутрь, вдыхая знакомый запах дома. Здесь все осталось как прежде, и это было прекрасно. Няня выглянула из бокового коридора, и увидев меня, с радостным возгласом поспешила навстречу. Она едва не задушила меня в объятьях, не забывая причитать, что ей никто не потрудился сообщить о приезде гостей. Тем не менее через полчаса стол был накрыт так, будто няня готовилась к приему по крайней мере маленькой армии.

Быстро переодевшись и умывшись, я спустилась к столу, ловя носом сказочные запахи. Все уже собрались и ждали только меня. Я уселась и заметила, что напротив, на стуле из синего дерева сидит прекрасная незнакомка. Я выронила ложку, когда всмотрелась внимательнее и узнала в ней Василику. Жена мага успела сменить кожаный костюм на атласное платье с широким кружевным воротником, уложить короткие волосы и подвести помадой тонкие губы. Сейчас Василика казалась воплощением очарования и женственности. Она шутила, смеялась и вела себя как благовоспитанная дама, изящно накалывая кусочки салата на вилку. Рональд улыбался ее ненавязчивому кокетству, а я закипала от ревности.

«Меня ты не обманешь! – думала про себя я. – Я-то знаю, что ты с еще большим изяществом и удовольствием нашинковала бы меня вместо овощей!»

К концу ужина я почувствовала, что платье мне давит в животе. Тепло разлилось по телу, захотелось спать. Наверное, сонливость после еды – это защитное свойство организма, который страхуется, чтобы человек не лопнул от обжорства. Пусть уж лучше спит, чем ест. Одно было точно – так объедаясь, я уподоблюсь формой дяде Коллопу, и Рональд передумает на мне жениться. Может, он оставил два года ожидания для себя, а не для меня, чтобы хорошенько подумать, нужна ли ему такая жена?

Я не хотела больше слушать, как они с Василикой ведут светскую беседу, встала и пошла к себе. Никто меня не задерживал.

С удовольствием, прямо в платье я упала на кровать и сразу уснула. Мне приснилась Василика. Она сидела на крыше, свесив ноги. Из одежды на ней были только кружевной воротничок и арбалет, перекинутый через плечо. Василика грозила мне кулаком и кричала, что теперь это ее дом, чтобы я убиралась прочь и не приходила, пока не научусь есть салат так, как полагается даме. Она так злилась, что начала стучать по крыше пятками. На землю полетела черепица.

Я проснулась и поняла, что кто-то в самом деле стучит. Была уже глубокая ночь, окна смотрели непроглядной темнотой, замок тонул в тишине. Я решила, что стук мне приснился и снова закрыла глаза, но в дверь снова негромко постучали. Едва я открыла, Рональд крепко обнял меня.

– Как я скучал, – сказал он, не выпуская меня, – без тебя замок стал таким пустым. Мне все время приходилось нагружать себя работой, чтобы возвращаться поздно ночью и не думать, как мне тебя не хватает.

Все мои обиды и глупая ревность прошли. Мы так и стояли, обнявшись, казалось, целую вечность, но все равно недостаточно долго. Потом мы сидели чуть ли не до утра. Я рассказывала, как и что происходило со мной, он про себя, про то, как изменилась его жизнь после событий годовой давности, про бесконечные совещания с Альбертом и приближающуюся церемонию проверки, из-за которой сейчас все стояли на ушах.

За окном начинало светать, я неожиданно вспомнила, что Рональд, в отличие от меня, совсем не спал. С сожалением я прогнала его, и сама тоже легла, обняв мягкую подушку, пахнущую кошачьей шерстью.