За столом, кроме Банифация сидели министры и Советник, однако рядом с Монархом одно место было не занято.
Принцев усадили напротив. Они понимали — для кого предназначалось, пустующее пока, место, и нетерпеливо ёрзали на своих стульях, небрежно постукивая приборами по тарелкам.
Банифаций бесцеремонно разглядывал своих гостей.
Принц Саттва был хорош. Он скромно, не отходя от этикета, беззвучно занимался завтраком, изредка вежливо поглядывая на хозяина дворца. Его лицо олицетворяло гармонию и умиротворение. Это хорошо было до определённой степени: как только Царь чуть дольше задерживал свой взгляд на принце — ему становилось скучно и клонило в сон.
Принц Раджас умудрялся делать несколько дел одновременно: рассматривать фрейлин, подмигивать дочери Министра медицины и поглощать пищу. Причём даже поедание сладких булочек он превращал во фривольный фарс.
Принц Тамас же разбирался с едой, будто это была печень его заклятого врага. Он свирепо жевал, убийственным взглядом сверля Советника и министров, а Банифация просто игнорировал. Казалось, ещё минута и он обязательно схватит со стола графин и разобьёт его о чью-то голову.
Принц Фердинанд вежливо, но расковано поглощал яства и исподлобья рассматривал Банифация. Пару раз они встретились глазами, и Банифаций вздрогнул: этот взгляд ему показался вдруг до боли знакомым. «Странное ощущение, мне кажется, что я знаю этого юношу очень давно», — подумалось Царю. Фердинанд же время от времени брал в руку серебряную чашу и украдкой рассматривал своё отражение в ней. Страх быть разоблачённым — преследовал его.
Наконец, в неизменном сопровождении матушки Пелагеи, вошла она.
Принцы, не сговариваясь, привстали со своих мест и в почтении склонили головы. Агнесса в ответ также наклонила белокурую головку и одними губами прошептала:
— Доброе утро!
Она села рядом с батюшкой, тотчас прислуга засуетилась и с обеих сторон стали появляться вкусности, достойные только Её высочества. Агнесса не спешила. Она сидела, опустив глаза, позволяя гостям пожирать себя взглядами. Потом взяла себя в руки и, полуобернувшись к батюшке, произнесла:
— Как спалось, Ваше величество?
— Ты знаешь, хорошо! — с готовностью откликнулся Банифаций, — мне даже снились прекрасные сны, которые я помню. Например — цветущий яблоневый сад! Я шёл по нему и недоумевал — а где же яблочки?!
Пантелеймон вздрогнул…
Глава семнадцатая
Не переставая жевать, он поднял глаза на Банифация. Тот был беззаботен и весь предался воспоминанию своего сновидения.
Министр земледелия засмеялся.
— А яблочек и не должно было быть, потому что сад, Ваше величество, был цветущий!
Все дружно поддержали замечание Министра земледелия и вежливо похихикали.
— Да, милая! — притворно «спохватился» Банифаций, — я не представил тебе наших гостей!