— Катя, моя драгоценная девочка. Ты жива, господи! Ты жива, — он плакал впервые со дня смерти мамы… как же сильно ударила по нему эта история.

Мне стало так больно… так стыдно, что проблемы моей личной жизни сказались на родном отце.

— Жива, папочка, и здорова, меня никто не обижал, — сразу решила ответить я на возможные вопросы.

— Ох, моя девочка, — папа никак не отпускал меня, крепко прижимая к себе.

— Всё хорошо, папочка, это закончилось, — старалась я подобрать нужные слова и успокоить папу.

— Мы так переживали. Это ведь я в тот день надоумил тебя поехать к маме, — в отчаянии выдал он.

— Ну что ты… Слава просто ненормальный, он бы всё равно попытался меня выкрасть. Однако ситуация быстро разрешилась, вот она я — живая и невредимая. Здесь, с тобой, — старалась я поддерживать его бодрый дух.

— Да-да, — не веря, смотрел папа на меня, стараясь разглядеть каждую чёрточку лица.

— Как ты себя чувствуешь? Что врачи говорят? Насколько серьёзное состояние? — завалила я папу вопросами.

— Всё хорошо, иду на поправку. Сердечко просто немного шалить стало, — так же бодро улыбнулся мне отец. Правда, верилось его словам пока с трудом: слишком хорошо я знала себя и отца и прекрасно понимала, как умело мы можем маскировать плохое самочувствие во благо близких.

— Узнаю всё у врачей, — строго пожурила я его.

— Ладно, дочка, самое главное, что ты рядом. Теперь-то я быстро пойду на поправку, — вновь прижал меня к себе бледный папочка.

Неожиданно дверь в палату открылась, вошли врач и Тимур.

— Милочка, это отделение интенсивной терапии, посторонним здесь вообще находиться запрещено, а вы уже пять минут как в палате. Я, конечно, всё понимаю, но пора на выход, — справедливо отчитали меня.

— Да, — привстала я с постели отца, — простите, виновата, но это было очень важно для нас.

— Прощаю, — краем губ улыбнулась она. — Однако попрошу на выход, посещение пока невозможно. Ждите перевода в обычную палату.

Кивнув врачу, я напоследок ещё раз крепко обняла папочку и тихо прошептала:

— Поправляйся, ты нам очень нужен, — и постаралась заглушить всё же подступающие слёзы.

— Береги себя и Никитку. И да, сходи в душ, — сгладил папочка обстановку шуткой.

— Хах, обязательно!