— Я молю, дайте сыну шанс, — никак не сдавался несчастный отец, — я увезу его далеко, вы нас больше никогда не увидите… только не в тюрьму, он ведь так молод, а учитывая его карьерное прошлое, суд его не пощадит…

— Успокойтесь, пожалуйста, — вновь попросила я.

— Встаньте, Олег, — властно потребовал Тимур, и это действительно подействовало на отца Славы. — Решение за моей девушкой.

Секундная тишина. Лишь заплаканные глаза в морщинках с мольбой смотрели на меня. Однако долго смотреть в его глаза мне не пришлось — решение я приняла уже давно:

— Уезжайте, уезжайте как можно дальше, потому что второго шанса не будет. — Вот и всё. Надеюсь, на этом кошмарная история закончится.

— Спасибо, деточка, — поблагодарил меня отец, который только что обрёл маленькую надежду на лучшее — на спасение сына, так как дочь он уже никогда спасти не сможет.

— Слава, — неожиданно даже для самой себя обратилась я к своему похитителю, — подумай о сестре. Она бы желала тебе и отцу счастья, а не бесконечной мести и копания в её прошлом. Не ломай больше ни мне, ни себе, ни другим жизнь. Прощай.

Аккуратно поднявшись со стула, поддерживаемая Тимуром, я желала выйти из этого душного помещения. На волю. Туда, где нет такого количества боли, разочарований и обид, что комом накопились в этом злосчастном здании, которое я буду теперь помнить до конца своих дней.

— Катя, не уходи! Катя, не смей! Катя, ты не можешь так со мной поступить! — кричал мне вслед потерянный Слава.

— Посоветуй его отцу сдать временно Славу в реабилитационный центр, боюсь, у него сильное психическое расстройство, — попросила я Тимура, медленно шагая к выходу.

— Уже. Но я ещё проконтролирую этот момент, не переживай, — устало выдал Тимур, крепко прижимая меня к себе, будто не веря, что вот она я — живая и невредимая.

Солнечный свет, свежий воздух, майский ветерок и пение птиц. Взаперти я начала ценить прекрасные мелочи жизни ещё больше. Наконец наступило такое долгожданное наслаждение свободой. Только радости моей быстро пришёл конец.

— Катя, — обеспокоенно выдал Тимур, явно боясь мне что-то сообщить.

Тут же закралась единственная взволновавшая меня мысль. Почему папы и брата нет рядом?

— Что с отцом? — я задышала от волнения как паровоз.

Тимуру было сложно говорить, лоб его сморщился, а глаза с сожалением смотрели на меня.

— Что?! — разъярённо потребовала я ответа.

Он молчал, явно пытаясь подобрать нужные слова, однако ситуация не располагала к молчанию, и я гневно закричала:

— Тимур! Быстро мне отвечай! — Во мне проснулся зверь; схватив мужчину за футболку, я замерла в ожидании ответа, и он последовал…