– Но сейчас вы опасаетесь его?

– Вы не понимаете. Тот Дин, что бегает сейчас по городу в параноидальном состоянии, – это не совсем он. – Миссис Восс откинулась на спинку и обхватила себя руками, комкая салфетку в одной из них. – Дин вернулся из Ирака другим человеком. То, что там произошло, разрушило его психику. Но он лечился, общался с другими отставниками и целый год после возвращения изо всех сил старался справиться с этой проблемой. Когда он почувствовал, что более-менее пришел в норму, он подал заявление на получение сертификата преподавателя – диплом магистра истории он получил, еще когда служил в армии.

На глазах опять появились слезы, и она осторожно промокнула их салфеткой.

– Ему нравилось преподавать. У него появилась цель в жизни. Он обожал детей, и дети отвечали взаимностью. Я уж было подумала – все, он выкарабкался, ночные кошмары прекратились. Правда, он стал спокойно спать, не вскакивал с криком посреди ночи. Работая в школе, он постепенно все больше становился прежним Дином.

Она снова сделала паузу, по телу пробежала легкая дрожь, за которой последовал вздох.

– А потом эта девчонка пошла к директору и заявила, что видела, как он целуется с ученицей. И Дин, и Элли Сомерс, которую он якобы целовал, отвергли все обвинения, и доказательств не было. Никаких. Одно только голое заявление этой Кимми Блейк. Но этого хватило, чтобы подмочить его репутацию, да и вообще карьеру разрушить. Он уволился. И после этого у него началась жуткая депрессия. Он стал беспокойным, возобновить лечение отказывался. Для него это было слишком. Он и так уже однажды вытащил себя из болота, и на еще один раз сил не нашлось. В результате депрессия превратилась в полную паранойю.

Миссис Восс замолкла.

– Упоминал ли ваш муж когда-либо имена Тессы Палмер или Джейми Льюис? – спросила Морган.

– Вроде нет. Но я, разумеется, слышала о Тессе в новостях.

– А не рассказывал ли ваш супруг когда-либо о человеке по имени Закари Менендес? – поинтересовался Ланс.

– Нет, – покачала головой миссис Восс. – А кто это?

– Мы полагаем, что они могли служить в одной части, – пояснил Ланс. Он слегка расстроился: если бы связь между Воссом и Менендесом подтвердилась, ситуация упростилась бы. Впрочем, отрицательный ответ миссис Восс еще не означал, что связи между ними не было.

– Это имя мне незнакомо, – сказала миссис Восс.

– А что случилось в мае? – мягко спросила Морган. – Почему он переехал?

– Он меня ударил. – Она прижала салфетку к лицу. Из-за салфетки послышался всхлип, потом она зашмыгала носом и отняла руки от лица. – Не знаю, кто из нас больше напугался, но я точно знала, что надо было что-то менять. Я могла продолжать жить с ним только при условии, что он согласится получить медицинскую помощь. Честно говоря, я просто стала его бояться. Поэтому я поставила вопрос ребром: хочешь сохранить нашу семью – иди лечиться.

Слезы потекли по ее щекам быстрее, и на сей раз она уже не думала их вытирать.

– Я хотела как лучше. Я думала, он меня любит и ради спасения брака начнет что-то делать, но болезнь, видимо, зашла слишком далеко. Он съехал, снял себе квартиру, на звонки не отвечал. Я не знала, что делать. В глубине души я его по-прежнему люблю, но как жить с человеком, который пугает тебя до смерти?! Хоть он здесь больше и не живет, я все еще боюсь закрывать глаза по ночам. Его действия стали непредсказуемыми и неадекватными. Он пару раз приходил, извинялся и умолял пустить его обратно, и когда я говорила нет, впадал в бешенство. В итоге я подала на развод. Я не в состоянии помочь человеку, если он сам не хочет.

На улице залаяла собака, и миссис Восс мигом спрыгнула со стула и подскочила к окну над раковиной. Она раздвинула мини-жалюзи указательным пальцем и посмотрела наружу между двух пластинок.

Ланс пересек кухню и тоже посмотрел в окно через ее плечо:

– Вы думаете, он может наведаться посреди дня?