— Порядок значит порядок, — пожал плечами нордхеймец, — веди.

— Ты не беспокойся, у нас там тепло, комнаты есть на такой случай, и пожрать имеется.

В караулке было жарко натоплено, вкусно пахло наваристой пшённой кашей — у печки шуровал паренёк, он сноровисто крошил какие-то коренья, варёное мясо, и сыпал всё это в большой чугунок. Он обернулся на вошедших, Халлек увидел, что это рослая девица в парусиновых штанах и свободной рубахе, просто коротко стриженая и по-мальчишески угловатая. В дальнем углу был стол, за которым двое отдыхающих от смены стражников брякали деревянными стаканчиками, играя в кости. От стука тихонько позвякивали кучки бронзовой мелочи. Игроки посмотрели на него, кивнули и вернулись к своему занятию.

— Заходь, не стесняйся. Сейчас как раз ужинать будем. Эйнар, Людвиг, марш на пост, ваше время уже, — сказал он игрокам.

Те для вида поворчали, но Халлек и так видел, что они, несмотря на тепло, сидели в поддёвках и кольчугах, перепоясанные короткими мечами. Коротали перед выходом, теперь только накинуть подбитые мехом плащи и заступить. Вместо них через некоторое время пришли другие, потянулись в жилые комнаты переодеваться, потом за столом собралась целая компания. Халлек заглянул в вещмешок, отхватил дольку сыра, достал один каравай и, подумав, отрезал половину от колбасного кольца. Народ за столом оживился. Эльза, так звали тощую девицу, быстро всё порезала и поставила чугунок с воткнутым в него черпачком, раздала глубокие тарелки. Нордхеймец прикинул, сколько весит эта штуковина, почти до краёв заполненная кашей, и подумал, что худоба Эльзы весьма обманчива. Порода такая, на самом деле она будто из одних жил свита.

Ранним утром Людвиг растолкал Халлека.

— Подъём. Самое время в Совет идти, пока просителей да жалобщиков не набежало.

— А что, много таких?

— Сам понимаешь, место бойкое. Не бывает так, чтобы всем всё по нраву было.

Халлек кивнул.

— Далеко?

— По улице прямо пройдёшь, с полверсты, и налево, ближе к горам. Увидишь трёхэтажный дом с красной отделкой, вот он и есть.

— Понятно.

Поплескав в лицо у рукомойника и причесавшись, нордхеймец натянул куртку.

— Слушай… Чтоб всё с собой не таскать, можно я мешок здесь оставлю? Всё равно задерживаться не собираюсь.

— Оставляй, никто не тронет.

Халлек кивнул и вышел на улицу. Морозец чувствовался не в пример сильнее, чем в снежных, но всё-таки не холодных степях. Ясное рассветное небо выглядело полированной голубой ледышкой с запоздавшей закорючкой растущего месяца. Горный Рынок был выстроен добротно, почти все дома здесь складывали из тёсаного камня, закладывая им каркас из кедровых балок. Изнутри обшивали сосновой доской, прокладывая слоем войлока, пропитанного средством от гниения и вредителей.

Здание Совета Набольших Халлек нашёл легко, следуя указаниям десятника. У входа уже толклось несколько посетителей, люди, гномы и даже один эльф, по виду из высших. Если первые о чём-то шушукались и договаривались, второй показательно подпирал стену, как будто вокруг не было ни души. Привратник, похожий на Горана из Нордхагаля, то и дело заглядывал наверх, на простенок между вторым и третьим этажом. Там были большие часы. Халлек, изучивший на борту «Аспида» этот механизм, смог понять что показывают стрелки — без каких-то долей восемь. Наконец звонко щёлкнуло, клацнуло, бомкнули колокольцы. Привратник со вздохом пихнул дверь, открывая доступ к местной высшей власти.

На первом этаже Халлек сразу попал в руки дородного служащего с бородой, заплетённой аж в пять косиц. Гном затараторил какие-то положенные в таких случаях фразы, но пайцза возымела поистине волшебное действие. Словоизлияние прекратилось, гном судорожно прочистил горло и сказал:

— Тебе на второй этаж, в приёмную Совета. Я доложу.