Милдрет развела руками. Мол, ничего не знаю, матушка, не срывайте гнев на гонце с дурными вестями.

— Вечно все не как у людей… — Ру пришла в еще большее раздражение и повернулась к нам: — Дамы, раз вы забыли, как должны себя вести благородные девицы в стенах приличного учебного заведения, но очень любите тратить чернила на всякую гадость, то завтра каждая сдаст по копии переписанного канона!

Девушки застонали, а мне захотелось завыть на люстру. Что ж так не вовремя-то?

— Я слышу недовольство? — сверкнула гневным взглядом деканша.

— Нет, наставница Ру, — нестройным хором отозвались мы.

— София, завтра до трех все копии должны лежать у меня на столе. Ясно?

— Хорошо, — присела я в книксене.

Она вечно держала меня вместо девочки на побегушках. Приходилось подчиняться, ведь безотказные, чуточку неловкие простушки никогда не носили за пазухой страшных секретов, способных покрыть позором древний магический род. Хотелось бы сказать «чтоб ему пусто стало», но Вермонты давно разорились. Ни магии, ни счетов в монетных дворах. После смерти родителей поместье ушло с молотка, наследство отписали за долги. Я училась на стипендию от мецената, хозяина мануфактур «Драконы Элроя», а пансион сестры оплачивала лично заработанными деньгами.

— Дерзайте, дамы! — чопорно кивнула наставница и поспешно покинула зал. Рядышком перебирала каблучками Милдрет.

Едва дверь в бальную залу закрылась, напряженная тишина взорвалась воплями. Благородные девицы голосили, как рыночные торговки. Особенно громко возмущалась Рита, желавшая узнать, кто подвел выпускной курс изящной словесности под переписывание канона. Послушать фею, так она лично планировала страдать над заданием ведьмы Ру, а не перепоручить важную миссию боевым подругам из литературного клуба.

Пока однокурсницы собачились, я незаметно сбежала в библиотеку, где царили тишина и спокойствие. Воздух пах книжной пылью, а не звенел от криков. Смотритель тихо посапывал в каморке, делая вид, будто разбирает собрания сочинений древних философов. Ученицы младших курсов корпели над домашней работой.

Едва я разложила письменный набор и принялась выводить строчки из треклятого канона, как в библиотеку ворвалась взбешенная Рита. Она плюхнулась за стол рядом со мной.

— Черный список пополнен! — рыкнула подруга. — Надо же было забыть на подоконнике именно «Белоснежку»! Осталась всего одна копия, а очередь на пять человек. Ой, ты уже канон пишешь?

— Угу, — отозвалась я, опуская в чернила учебное перо. — Раньше сядешь, раньше встанешь.

— Ладно, а меня ждет Шарли Пьетро…

На некоторое время Рита исчезла за книжными стеллажами — там, где на тайной полке за Священным Писанием литературный клуб прятал любовные романы. Подруга вернулась с томиком, для конспирации завернутым в газетный лист, и принялась за работу. Видимо, канон все-таки поручила кому-то из участниц литературного клуба. Еще бы! Кто откажет предводительнице?

Подружка писала как курица лапой. Перепачканный чернилами палец ерзал по странице книги, беззвучно шевелились губы. Изредка она принималась костерить пятикурсницу, отдавшую «почти нечитанную» рукопись в лапы идейного врага эротических романов. От скучного канона и ворчания феи мне хотелось выть на трещины в потолке, но тут в библиотеке появилась Диара Арно. Наша третья соседка по каморке в общежитии и дочь владельца мануфактур из соседнего с институтом городка. Теперь возникло желание кусаться.

Большую часть времени Ди жила дома, но раз в неделю после очередного тайного от родителей свидания ночевала в пансионе. Видимо, сегодня как раз случилась «черная» ночь.

— Привет, канцелярские мышки, — поздоровалась Диара и присела на краешек стула. — У меня такая новость!

— Ты решила переехать в другую комнату? — хмуро уточнила Рита.