С периферии общественного сознания, захламленной различными не оправдавшими себя верованиями, джельдинизм во главе с творцом Слагателем стараниями его проповеднического цеха постепенно сместился к центру религиозного восприятия некоторых брусбартских народов Малой Семьи, а затем и Большой Семьи, сориентировав на этой конфликтной почве кастово обусловленные и разобщенные группы населения и подготовив благодатную основу для их возвращения под эгиду всеобщего равенства, как и задумывалось изначально социалистически мыслящим творцом Слагателем.
Хотя и это ошибочно.
В одном из наиболее часто цитируемых песнопений во славу Слагателя, сложенном самим Джельдини, звучат следующие слова:
– Вспомните наставления и поучения творца нашего, Слагателя! Ибо говорил Он, что в сознании Его цветет-расцветает мир, кой даже Он не в силах извлечь, не повредив! И говорил Он, что остается Ему лишь наблюдать за вернослужителями Его и Великого Слова Его, описывать нас, умещать жизни и поступки наши в Необъятных Словах Его!
Ибо кто служит Слову Слагателя, тот становится Словом Его и от Слова Его является неотделимым. Нам остается уповать на то, что Дела наши будут Велики, и Он обратит Взор на нас, прольет Свой Свет на нас! И да не будем запамятованы Им!..
И когда Йозелл Клизз дочитал эти строки, то посмотрел на отца, Кезля Догеля, который упокоился с улыбкой на устах.
Дела его были Велики. В меру.
И вот, спустя много лет после смерти отца в памяти Йозелла Клизза пронеслись как сквозь турбину воспоминания эти.
Он ощущал, что в жизни своей встречался с множеством великих брусбартов, которым не годился и в подметки…
На самом деле вполне годился.
И только он успел подумать об этом, как в его скромное обиталище быстрой семенящей походкой вошел брусбартский безбородый юноша с большими глазами.
– Почему вас нет в Зале для Слушаний?! ведь сегодня профессор Контузия Вальдшнеп, брусбартская женщина ученый, в одиночку вытянувшая на своих мужественных феминистических плечах постепенно умиравшую отрасль магнологии, прочтет лекцию об энергидах и нуклеолах!
– Уже сегодня? – спросил он незаинтересованно.
Но юноши и след простыл из дверного проема.
Неохотно, но Йозелл Клизз, взяв свою палку для ходьбы, последовал за воодушевленным молодым брусбартом.
Когда они вошли, с ожидаемым скрипом отворив дверь, то почти все места в Зале были заняты слушателями, которые обернулись и недобро поглядывали на вошедших. Йозелл Клизз устроился на последнем ряду с краю и почти сразу уснул.
Контузия Вальдшнеп, тараторившая скороговоркой что-то с далекой-далекой трибуны, то и дело вторгалась в его сны.
– …и, пользуясь случаем, в который раз я хочу принести публичные извинения перед новоприбывшими за свое странное имя, ибо мои простодушные родители брусбарты не до конца разобрались в значении этих замысловатых и заимствованных из иностранной речи слов, когда называли меня ими просто потому, что им показалось мелодичным их созвучие!
Вероятно, мое непривычное для слуха имя это одна из немногих причин – среди которых неприглядные перемены во внешности из-за стабильного гормонального стресса и вольнодумие горожанки, попрекаемое традиционно воспитанными брусбартскими мужчинами! – по которым на своем четвертом десятке я до сих пор числюсь в постоянном составе незамужних женщин.
И, рассказав немного о себе, я перейду к тому, ради чего все мы здесь сегодня собрались, а именно – к материи или флегме, а также к непопулярной теме, о которую на своем академическом пути спотыкнулись многие… фуу-уу… мужчины!