– А ты что о нем думаешь?

Она не ответила. Не позволила сменить тему.

– Почему ты все время тут ошиваешься, Эйдан?

Мы дважды переспали, и она вдруг спохватилась, что ничего обо мне не знает.

– Ищу работу. Об этом я и разговаривал с Зейном в пятницу.

– Хочешь быть одной из его девушек, что ли?

– А ты считаешь себя его девушкой?

– Нет, я не столь высокого мнения о себе. – Она помолчала. – Но я никому не позволяю собой распоряжаться.

– Даже тем, кто тебе платит?

– Даже тем, кто меня трахает.

Где-то справа барменша уронила поднос с бокалами. Раздался грохот бьющегося стекла, посетители за столиками заулюлюкали.

– Терпеть не могу, когда так делают, – сказал я.

– Роняют посуду?

– Заостряют внимание на ошибке.

– На ошибке?

– Я говорил не о…

– Ладно. – Она сжала мне пальцы. – Я дала тебе шанс объясниться, но ты сменил тему. Впрочем, уже не важно. – Она взяла свои вещи и встала. – Спокойной ночи, Эйдан.

Девушки обычно улыбаются мне скупо, будто приберегают настоящие улыбки для других, но Кэтрин была не такая.

Она всегда улыбалась искренне. А я ей всегда лгал.

Я тоже встал, но она уже шла к двери, постукивая каблуками. Потом обернулась: