У магов, особенно Темных, разговор с моралью недолгий. Однако иллюзионистке удалось поставить себя среди воинов так, что к ней проявляли уважение. Всё-таки, магия — это Сила. Но одно дело, когда тебе вежливо предлагают перепихнуться, и на ответ «нет» извиняются и отваливают. И совсем другое — красивые ухаживания. С цветами в окно, комплиментами и галантностью. Мария не устояла. Пара ночей — и маги расстались, довольные друг другом. Темная добралась домой, а там и стены помогают. Так ей казалось. Магия возвращалась. Ее стало даже больше. В чем дело, девушка поняла на обратном пути, когда ее начало мутить, а однажды утром она и вовсе свалилась в обморок. Вероятность беременности от случайной связи между двух неслабых магов мала.

Еще меньше была вероятность повторно встретить того самого мага, с которым Мария ребенка нагуляла. Но они встретились. Буквально на следующий день после обморока. Тот сразу предложил брак. Уверенно и серьезно. Сказал, что для него это невероятная удача. Впервые у него появился шанс получить наследника. Позже, когда Темная узнала истинную мощь своего супруга, она была вынуждена согласиться: да, если таким судьба дает шанс, за него нужно хвататься. А тогда, когда Эд предложил узаконить отношения, она не задумывалась. Ей было слишком плохо, слишком страшно и одиноко. Они обвенчались в храме Девы, и новоявленный супруг доставил женушку до безопасного поместья в глухомани.

В одно мгновение. Эдмундо был пространственником. Он просто открыл портал — и новобрачная оказалась в новом доме. Маг пообещал уладить ее дела в армии. Мария ему верила. Пространственники входили в элиту военных магов, особенно такие сильные. К слову сказать, он выполнил обещание. Как — девушка узнала позже.

Месяц шел за месяцем. Внутри Марии рос ребенок. Она была счастлива. И когда из портала внезапно появлялся супруг, она тоже была счастлива. Но по-другому. Все знают, что иллюзионисты способны отличать правду от лжи. Но не все знают, что буквально. Они физически ощущают фальшь в общении. Сначала Мария думала, что натянутость в отношениях из-за того, что они с мужем едва знакомы. Но чем больше она вслушивалась в свои ощущения и присматривалась к Эдмундо, тем сильнее подозревала, что дело нечисто. Она полагала, правда в том, что ее супруг — двоеженец.

Что где-то есть его настоящая жена, которая не смогла дать ему детей. Возмущенная Мария решила вывести негодяя на чистую воду. Собрав все свои существенно возросшие силы, она создала «идеальное зеркало». Это заклинание делало человека незаметным для всех органов чувств, включая магическое чутье. Невидимая, она проскочила за мужем в портал. То, что Мария там увидела, еще долго преследовало ее в кошмарах. Оказалось, у Эдмундо было несколько поместий. В одном жила она. Предназначение другого угадать было несложно. Подземелье с оковами и звуконепроницаемыми стенами. Распятый на черном камне человек. После ритуала, свидетельницей которого стала Мария, своего мужа человеком она назвать уже не могла.

Про Черных магичка узнала потом. А тогда она просто поняла, что перед ней изверг. Палач. И роды она не переживет. В лучшем случае — просто умрет. В худшем случае — умрет так. Наблюдая за тем, как мертвый мужчина встал и поцеловал окровавленный сапог своего убийцы, Мария вспоминала страшилки, которые ее сокурсники рассказывали на ночных попойках. Эдмундо был некромантом. У нее в голове всё сложилось. Не было никакой чудесной влюбленности — маг внушил ей страсть. И вторая встреча была совсем не случайной. Менталисты-пространственники — идеальные ищейки, способные находить людей по ауре, где бы те не находились. Маг следил за ней, как, наверняка, за любой женщиной, с которой ему случалось переспать. Она обречена. Даже если ей удастся вырваться из этого страшного места, как ей скрыться от мужа?

Сил, здравого смысла и выдержки хватило Темной, чтобы удержать «зеркало» до конца ритуала. Ей удалось прошмыгнуть во второй портал. Теперь она оказалась на передовой. Молясь Деве, под прикрытием иллюзии, утопая в грязи разбитых повозками дорог, Мария рванула подальше от переполненного Силой Эдмундо. Добравшись до храма в Коразон эль Груто, Темная пала на колени и взмолилась о помощи. Удача улыбнулась ей. Богиня ответила на молитвы. На ладони магички проступил знак Дщери Девы Ночи: девятиконечная звезда из трех треугольников.

Дева обещала, что звезда защитит ее. Защитить свою дочь — так сказала Богиня — Марии предстояло самостоятельно. Женщина покинула город. Потом на пороге монастыря Темных появилась трехмесячная девочка-подкидыш. Печать сковала таящуюся внутри младенца магию. Почти следом за ребенком в обители появилась новая монашка.

Мария переживала о родных. Спустя год она попыталась узнать, как у них дела, и выяснила, что семья считает ее погибшей. Похоронка пришла аккурат через неделю после свадьбы с Эдмундо. Он сдержал свое слово — позаботился, чтобы в армии о ней не беспокоились. Для всех она умерла. А от некроманта была надежно скрыта за меткой Девы Ночи.

Настоятельница будто постарела за время рассказа. Между бровей залегли две морщинки, отчего лицо стало выглядеть суровым. Сельмо сидел, прижатый к стулу тяжестью услышанного. Понятно было, откуда это равнодушие к дочери.

— Почему вы не подкинули Джетту к Светлым? Меня всегда интересовало, кстати, что это за имя такое? Нельзя ее было как-нибудь по-человечески назвать? Или вы были настолько разочарованы в людях?

— Я не была разочарована в людях. Монашка горько улыбнулась и продолжила, глядя куда-то в сторону: — Моим слабым местом — моментом, когда Эдмундо мог найти ребенка, — были роды и время сразу после них. Слишком сложно удержать защиту. И Дева Ночи направила меня в горы. Я шла на удачу. Поплутав несколько дней, вышла к селению троллей. К тому моменту я устала настолько, что мне было уже всё равно, что со мною сделают. Вопреки тому, что рассказывают о горных троллях, они оказались гостеприимны. Человеческую речь понимал только шаман. Он принял у меня роды, поставив «завесу», помог наложить Печать и нарек девочку Джетайргош. «Цветок гор». Я подумала, что девочке будет сложно жить с таким именем, и сократила его до «Джетты». А почему я должна была отдать дочь Светлым? — спросила настоятельница, будто не поняла.

— При ее потенциальных способностях нужно было с детства воспитывать в Джетте уважение к Закону. Представление о долге. Сейчас же это неуправляемая стихия, — возмутился Ансельмо.

Он вспомнил разговор с Темной перед выходом из гномьего подземелья. Потом представил грядущие выяснения отношений и оценил объемы потенциальных разрушений. Возвращаться не хотелось. Но есть такое слово — «надо».

На лице монашки промелькнула знакомая обаятельная улыбка. Улыбка Джетты.

— Именно таким я тебя и представляла, — произнесла Мария. — Твердый и острый, как сталь, уверенный в себе и непогрешимости собственного мнения. — Сельмо не понял, были ли ее слова комплиментом или наоборот. — А почему ты думаешь, что долг и закон удержали бы ее крепче, чем разум и здравый смысл?

Паладин опешил. Разве это не очевидно?

— Светлый никогда не поставит свои желания выше долга, — твердо ответил он.

— Какой Светлый, Ансельмо? — уточнила настоятельница. Она подалась вперед. Накрыла правой ладонью кулачок левой. Ее предплечья лежали на краю стола. — О каком Светлом ты сейчас говоришь?

— О любом.