Бьянка оборачивается на Рину удивленно. Рина продолжает:

Они тр*хаются по всем углам. Под камерами. Им плевать, что кто-то увидит. У них такая страсть. Бьянка, у них такая страсть (она закрывает глаза и завистливо жмурится). Я не видела никогда, чтобы мужчина так занимался любовью. Он с ней спит. Не просто тр*хает и уходит. А спит. Он ее обнимает, гладит, целует. Они смеются. Понимаешь? Когда тебя так любил мужчина?

Рина поворачивает от окна и смотрит на Бьянку. Бьянка с сожалением и легкой улыбкой отвечает:

Меня никто так не любил никогда. Но…что такое ты говоришь?

Рина:

Роман меня слил. Теперь Саша занимает все его время

Бьянка:

Та девушка, которую он спас, не дав упасть с крыши?

Рина:

Да, она повредила спину, он ее выходил. Наверное, она смотрит на него глазами преданного пса, как на своего спасителя, избавителя, Бога. А он этим упивается. У него такая потребность – быть нужным. Он обожает, когда кто-то зависим от него

Бьянка:

Даа. У Ромы тяжелая зависимость от ощущения собственной значимости. Он чахнет, если не властен над кем-то. У вас с ним были отношения на равных. Это неинтересно. Ему нравится самому настигать своих жертв

Рина:

Я на коленях стояла перед ним. Я никогда не думала, что дойду до такой степени отчаяния

У Рины из глаз капают слезы. Бьянка жестом подзывает ее и утешает, гладя ее руки, и говорит.

Нельзя вымогать того, что дается даром

Помолчав, Бьянка добавляет:

Вся наша жизнь – это роман Толстого, а ты в ней – Кити, из-под носа которой увели Вронского

Рина:

Вся наша жизнь – это роман Толстого, а ты в ней – Левин, которого не знали, как спровадить