Царь Федор Алексеевич, болезненно переживая кончину наставника и «богомольца своего», повелел монаху Сильвестру написать краткую стихотворную эпитафию. Четырнадцать (!) вариантов Медведев представил юному государю, из которых тот выбрал только один.

Сильвестр Медведев сообщает, что «сие надгробное надписание великий государь указал на двух каменных таблицах вырезать, позлатить и устроить над гробом иеромонаха Симеона своею государскою казною, из приказа каменных дел»[130].

В 1690 году патриарший гнев обрушился со всей силой на ученика Симеона Полоцкого и он предстал перед российским церковным клиром на приснопамятном соборе, на котором Иоаким камня на камне не оставил от творений игумена монастыря Всемилостивейшего Спаса. Слово «ересь» звучало в патриарших палатах многократно, на все голоса и, без сомнения, привело бы Сильвестра Медведева на плаху, если бы он не произнес перед собором покаянную речь. «Со слезами прошу прощения, зело каюсь, покаяния прошу у искреннего моего пастыря святейшего патриарха Иоакима, понеже клеветал и называл его именами непристойными», – сбивчиво глаголил монах-латинянин, и жестокая кара миновала его. Но, как мы знаем, ненадолго. Трагический исход жития приверженца правительницы России царевны Софьи, которую Сильвестр Медведев беспредельно славил в своих виршах, был предрешен.

…Церковь Спаса, где покоится прах Симеона Полоцкого, в годы богоборческой власти находилась в запустении. Однако минули скорбные времена, и ныне теплится лампадка над последним пристанищем человека, который вошел в отечественную историю как подлинный творец, соединивший в своей жизни необыкновенное благочестие и подвижничество. Ныне с превеликим трудом можно прочитать надпись на надгробии, которая гласит:

«Во имя Отца, Сына и Святого Духа, аминь! – такими словами начал свою духовную иеромонах Симеон Полоцкий, помянув слова пророка, – Аз есмь земля и пепел… и яко цвет увядает, тако и тело бренное… Место, где положено имать быти, да будет при Храме жилища моего».

В этой части завещание великого славянского просветителя было выполнено в точности, как и многочисленные денежные посылы на написание икон и покупку церковной утвари для монастырей Всемилостивейшего Спаса и Полоцкого Богоявленского. Щедроты Симеона Полоцкого беспредельны и свидетельствуют не только о его личной состоятельности, но и широте души. Деньги по завещанию должны быть розданы нищим, убогим, узникам тюрем, новообращенным монахам, приходским священникам. Не обойденными остались родня и близкие люди.

По самым скромным подсчетам, в завещании упоминаются двадцать монастырей, которые облагодетельствовал Симеон Полоцкий денежными подношениями, утварью и, конечно, книгами. На родину, Белую Русь, в монастыри Полоцкий, Минский святых Петра и Павла, Дисненский нарочным были доставлены соответственно 200, 20 и 10 чеканных золотых червонцев.

Приняв монашеский постриг и дав обет служения Господу словом и делом, Симеон Полоцкий отправился в плаванье по безбрежному морю бытия и ни на шаг не отступал от единожды выработанного правила: