- Юлиан! - закричала Лина на весь лагерь. - Юлиан!

   Юлиан очень быстро прибежал, улыбаясь во весь рот.

   - Ты чего кричишь?

   - Тебя ищу.

   - Как-то ты странно меня ищешь сидя на бревне. И что с твоими волосами? - спросил он, и тут его взгляд упал на уже пропитавшееся кровью платье. - Лина, что с тобой? Ты ранена?

   Он подошёл ближе и встал на колени перед ней, поборов сильное желание дотронуться до неё.

   - Да, немного, поэтому я кричала, извини. Я хотела поговорить с тобой. Максимилиан с Тиграном заняты, а мне скучно, - капризно сказала она и жалостливо взглянула на друга.

   - Хорошо. Расскажешь что случилось? Где ты успела получить ранение, и почему сегодня нет сражения.

   Он сел рядом на бревно и старался не смотреть вниз, но взгляд всё время опускался к пятну крови на платье.

   - Я прошлой ночью проникла в римский лагерь, перебила почти всех главнокомандующих, а они испугались и убежали. Скорей всего вас перебросят в другое место. Так что, извини, но ты ещё не скоро вернёшься.

   Лина утешая, погладила его по плечу.

   - Да я и не рассчитывал на скорое возвращение, - улыбнулся он и дружески обнял девушку за плечи. Ему была приятна такая забота, он очень ценил дружбу Лины, ценил и то, что она пришла сейчас к нему, хотя и была ранена.

   - Я очень рада, что у вас всё хорошо с Ди, это наверно здорово, когда тебя ждут с войны.

   - Да, я впервые испытываю это. Я раньше не понимал солдат, которые говорили о жёнах, которые их ждут, а сейчас понимаю, это и грустно и так приятно.

   - Поверь мне, ждать гораздо тяжелее, у тебя тут хоть какое-то развлечение.

   - Юлиан, тебе не стоит обнимать мою жену! - вдруг послышалось за спиной.

   Юлиан испуганно подпрыгнул и опустился на колени, увидев перед собой разгневанного царя. Максимилиан стоял рядом, и в его глазах пылало бешенство. Как он ещё сдерживал себя и не убил Юлиана, оставалось загадкой.

   - Максимилиан, не ругайся, это я его позвала, потому что мне было скучно.

   - И его руку ты тоже сама себе положила на плечи.

   Похоже, что он кипятился всё сильнее, даже не думая успокаиваться, и уже прикидывал, как убить солдата, посмевшего дотронуться до его жены.