Глава 1

Говорящие камни Митяя

Митяй лежал на горячем песке, поглаживая уже чуть-чуть округлившийся, как ему казалось, животик жены, и смотрел в ярко-синее небо. Волны Каспийского моря мягко набегали на берег и с тихим шипением омывали его ноги почти до середины бёдер. И он, и Таня загорели за минувшее лето почти дочерна. Приближалась середина сентября. Наступило время возвращаться домой. Они провели на берегу моря почти три недели, — так им здесь понравилась эта тихая безмятежность. Погода все эти дни стояла великолепная, и они с утра до вечера купались в чистой тёплой воде. Для полного антуража не хватало только пальм на берегу, но их с успехом заменяли огромные сосны. Рядом с их лагерем впадала в море Кума, так что с пресной водой недостатка они не испытывали.

Спустившись к Каспию по широкому и полноводному Тереку, они проехали вдоль берега моря, переплывая на Шишиге через множество рек, до Кизлярского залива, переправились через Куму и встали лагерем на её правом берегу, чтобы провести здесь несколько дней, да задержались, — так им тут понравилось. До этого они проехали и проплыли по многим рекам добрых две с половиной тысячи километров, и везде Митяй осматривал галечники в поиске своих говорящих камней, но тщетно.

Зато он набрал целый ящик самых различных кристаллических минералов, подбирая парные, и всё это тоже были говорящие камни, вот только не его. Кому-то из ведлов они точно прилипнут к рукам и вспыхнут ярким светом, повинуясь их внутренней энергии, тут даже к бабке не нужно ходить, только Митяю с того не было никакого проку. Почти никакого. С азартом раскалывая глыбы и вороша киркой и ломом галечники, он, к своему удивлению, научился и без говорящих камней проникать в душу практически любого камня и даже наловчился разыскивать под слоем песка не только камни, но и самородные медь, серебро, золото, железо и некоторые другие металлы. Уже через полтора месяца у него выработался на них просто собачий нюх и рентгеновское зрение. Впрочем, нельзя сказать, чтобы он видел что-то в камне или под землёй. Скорее, он представлял перед собой зрительный образ валуна, участка галечника или залежей песка и глины. А ещё Митяй научился определять такие места на каменной глыбе, одного-двух не самых сильных ударов молота по которым хватало, чтобы та раскололась именно так, как нужно ему, а не хочется камню. Этот приём он назвал раскрыванием камня и раскрывал любую глыбу на раз.

Он нашёл на раскрытых ладонях рек и собрал более полутора тонн всяких минералогических редкостей, но не свои говорящие камни. Зато научился творить настоящие чудеса даже без них и, самое главное, — заставлять камни ходить, беря небольшие обломки камней той же породы и постукивая ими друг о друга в определённом ритме. Научилась делать то же самое и Таня, только с помощью своих говорящих камней. Она превратила их в два каплевидных кабошона длиной шестнадцать сантиметров и шириной в одиннадцать, более густо окрашенные с узкой стороны и светлее в широкой части, и носила один камень выше грудей, а второй ниже, так что они почти соприкасались узкими концами. Никаких цепочек ей для этого не требовалось. Говорящие камни прилипали к её коже намертво, и только она одна могла их от себя отцепить. С аметистами на теле Таня бегала, прыгала, купалась в море, и они даже не шевелились на её сильном теле. Хотя кабошоны и имели в толщину по три сантиметра, это совершенно не мешало им заниматься любовью. Митяю нравилось целовать Танины говорящие камни, отчего ту словно электрическим разрядом прошивало. Пожалуй, если бы он занимался любовью с Ольгой, то гораздо раньше смог бы постичь тайны говорящих камней и понять принцип их действия.

Говорящие камни не были простыми украшениями. Найдя своего ведла, они, по сути, становились чем-то вроде тех же внутренних органов человека — сердца, почек, печени и всех остальных, но имели совсем иную функцию. Они работали как мощные трансформаторы биоэнергии. С их помощью Таня могла заряжать аккумуляторы и заставить электрическую лампочку вспыхнуть и гореть несколько часов подряд. Митяй как-то, проделав кое-какие расчёты, прикинул её мощность и присвистнул от удивления: та составляла порядка десяти киловатт, но это было уже больше двух месяцев назад. Правда, из-за этого Таня не превратилась в злодея по прозвищу Шаровая Молния из старого кинофильма или в электрического ската. Просто теперь она могла запитывать электричеством, черпая его извне, любые электрические машины, но это требовало большой концентрации. Поэтому Митяй предпочитал всё-таки эксплуатировать генератор и аккумулятор Шишиги для освещения, а не свою жену.

Куда больше его радовало то, что в ней проснулся талант инженера-электронщика и электротехника. Он взял с собой в эту поездку Тошибу со всем своим электронным архивом, а потому Танино обучение, как и его собственное, продолжилось и продвигалось очень успешно. Впрочем, это были далеко не единственные её таланты, и теперь она мечтала как можно скорее вернуться домой. Митяй тоже. Его, как и Таню, тянуло к самым разным мастерским, чтобы воплотить в жизнь некоторые свои новые задумки. Жаль только, что он так и не нашёл своих говорящих камней. С ними бы он смог сделать намного больше, так как теперь понимал, какая огромная сила сокрыта в человеке, и знал, как её направить в нужное русло, чтобы она превратилась в созидающую Силу. Нельзя сказать, что с помощью говорящих камней ведл может свернуть горы, изменить течение рек и осушить моря. Зато теперь Митяй точно знал, что Таня со своими говорящими камнями, да ещё с Игнатом и его командой железного дела мастеров в два месяца не только построит небольшую электростанцию, но и наделает электролампочек, ведь вольфрам у них теперь был, хотя и в небольшом количестве, а там, глядишь, у них и радио появится. Дело ведь не хитрое. Электричество, однако.

О своих говорящих камнях Митяй ничего не знал ровно до тех пор, пока они не добрались до Каспия. Когда же он искупался в водах этого моря, началась сплошная чертовщина, чуть ли не сводящая его с ума. Ему стали сниться его говорящие камни и то, какую форму они обретут на его мозолистых ладонях. Более того, малость пораскинув мозгами — а природу своих говорящих камней Митяй определил сразу же — это были изумруды, — он понял, с чем это связано. В Каспийское море впадали Волга и Урал, а их воды несли информацию об Уральских горах и их богатом содержимом. Поэтому, как только Митяй — он уже стал достаточно опытным ведлом — окунулся в воды Каспийского моря, то сразу же интуитивно считал эту информацию. Более того, он даже знал, где они лежат, в какой глыбе, и дожидаются его — неподалёку от Екатеринбурга на берегу небольшой реки, вытекающей из горного озера и впадающей в реку Чусовую. Признаться, когда он разобрался с информацией, то малость опешил, ведь до Урала с Северного Кавказа было пилить не одну неделю, а отправляться в экспедицию за своими говорящими камнями на одной Шишиге опасно. Тут нужно ехать минимум на трёх машинах, чтобы одна везла на себе топливо для двух остальных и для себя. Желательно также взять с собой мотоцикл, тогда он сможет проехать в труднодоступные места. Так что выехать в эту экспедицию Митяй мог только года через три, а потому постарался как можно быстрее погасить огонь, вспыхнувший в его груди.

Однако внутри у него полыхало не слабо. Честно говоря, он был готов отправиться на Урал прямо сейчас, да солярки не хватит, и это его сразу же остановило, а когда он понял, что ему всё равно нужно вернуться в Дмитроград, то включил мозги и стал быстро остужать своё нетерпение. Если до минувшей ночи во время сна перед ним всплывали какие-то неясные, порой просто туманные образы, то сегодня он отчётливо и ясно не столько увидел, сколько понял, куда ему нужно ехать, где искать и как добыть свои говорящие камни — два огромных изумруда чуть ли не по полкило каждый. Увидел он и то, во что они превратятся, сбросив с себя скорлупу шестигранной, призматической оболочки, — в два правильных эллиптических кабошона размером на четверть меньше его ладони, испускающие во время работы яркие зеленовато-золотистые лучи. Да, говорящие камни, когда ведл посылает в них инстинктивно или осознанно свою энергию, могут светиться ярким светом, но они же могут создавать ещё и довольно мощные силовые поля, а также испускать тонкий луч, словно рубиновый лазер. Вот такие они были, говорящие камни.

Хотя Митяю и хотелось как можно скорее добраться до своего сокровища, он всё же не хотел превращать экспедицию на Урал в авантюру. У него лежало в будке добрых семьсот килограммов говорящих камней, и оставалось только найти их хозяев. О некоторых из этих камней, сложенных попарно в замшевые мешочки и обмотанных сухой травой, чтобы не бились друг о друга, он знал уже достаточно много, вплоть до того, кому они достанутся. Так, два больших куска обсидиана винно-красного, багровеющего изнутри на солнце цвета точно выберут себе Игната, а два кристалла кварца-волосатика, как пить дать, будут принадлежать князю Денису, широкой душе и рубахе-парню. Женские говорящие камни были более загадочными и таинственными, а вот мужские, как правило, бесшабашными и открытыми. Все они ждали своих хозяев, и, как только они воссоединятся, город молодых ведлов-мастеров Дмитроград точно засверкает яркими красками.

Уезжая в медовый месяц, Митяй нисколько не сомневался, что алары и даргалары и без него будут жить в мире и дружбе. В этом его в первую очередь убеждало то, как они жили раньше, а им были свойственны самопожертвование и взаимовыручка в трудных ситуациях, иначе ни одно, ни другое племя точно не выжило бы.

Всего лишь несколько лет назад их жизнь строилась по следующему принципу: три дня обжорства, десять дней впроголодь, пока не наступят холода. Вот тогда мясо, сложенное в холодном шатре и пересыпанное снегом и льдом, не будет протухать и не придётся есть его вонюче-вяленым, осмоленным над пламенем костра. Правда, зимой охотиться было намного труднее, и ведлам-охотникам не всегда удавалось подводить дичь близко к стойбищу, а в Первомайске такое случалось только тогда, когда Большая Лаба, заполнившая ущелье чуть ли не на четверть его глубины, покрывалась льдом. В племени после удачной охоты, когда охотники первыми наедались досыта, всё остальное мясо делилось поровну, как и шкуры, но зимой все самые тёплые и хорошо выделанные шкуры олроды без какого-либо принуждения отдавали охотниками, а сами закутывались в те, что поплоше. Если охотники вернутся без добычи, то плохо будет всему племени независимо от того, охотник ты, олрод, женщина или ребёнок. Но такое случалось редко, тогда, когда охоте мешали чёрные дарги или, того хуже, когда они убивали охотников.

Поэтому Митяй не волновался по поводу того, что сейчас происходит в Дмитрограде. Там «усё было пучком». Княгиня Ольга ведь занималась не одним только садом и огородом. Обретя говорящие камни, она сталаещё и отменной знахаркой, а поскольку её подопечные уже не травились чёрт знает чем, то хлопотать ей приходилось, только вправляя вывихи и залечивая небольшие раны и ссадины. Да и Митяй постарался, наготовив ей целую кучу самых простых, но действенных медикаментов, одного только перманганата калия он взял с собой целую двухлитровую банку. Впрочем, куда больше он всё же надеялся на настоящую, печатную книгу «Лекарственные растения Северного Кавказа», а также на дюжину книг по медицине, которые мать насильно сунула ему в машину вместе с докторским саквояжем и двумя большими, профессиональными аптечками врача из автомобиля скорой помощи. Со всеми этими спецсредствами Митяй ознакомил Ольгу в первые же дни. Он постоянно обращал внимание своих учеников на технику безопасности, не уставая повторять им: «Чтоб травматизма не было, не разевай своё хлебло», и не стеснялся делать выволочку кому угодно, если где-то нарушали правила техники безопасности, говоря чуть ли не ежечасно: «Любое дело, даже самое тихое и спокойное, вроде разрисовывания стен, чревато опасностями», и в пять минут объяснял, что может случиться с художником, если тот не закрепит доску и полезет с красками под самый потолок.

Когда шло строительство жилья, Митяй не раз и не два выслушал в свой адрес хвалебные речи за то, что так мудро спроектировал жилища, и в них мог поселиться чуть ли не весь род полностью, но при этом как у стариков, так и у молодёжи имелась своя собственная, персональная просторная лёжка, отгороженная четырьмя крепкими стенами, одна из которых имела окно с двойными стёклами, а вторая — прочную дверь с засовом изнутри, где тебя никто не побеспокоит. Понравилось им и то, что помимо большого продовольственного склада в каждом доме имелись маленькие, и туда можно принести всё, что нужно.

Никаких товарно-денежных отношений внутри племени Митяй не вводил и вводить не собирался. Всё в Дмитрограде делалось сообща, согласно генеральному плану и в точном соответствии с техническими и материальными возможностями. Даже Шишига и та не считалась его собственностью, — если кому-то была нужна его помощь, то либо Игнат, но гораздо чаще двое других водителей садились за руль и ехали, куда нужно и за чем нужно, даже не интересуясь, зачем это нужно ведлам-мастерам. Князь Денис, хоть и рубаха-парень, был очень строг в первую очередь ко всяким задирам и забиякам и скор на расправу, а она у него была одна и та же — хочешь померяться с кем-нибудь силами? Пожалуйста, я всегда к твоим услугам, а петушиться и задирать других не смей, не то будешь иметь дело со мной.