Я много размышляла, составляла новые и новые списки, но еще больше читала книги, среди которых была и «В одиночку вокруг света» («Sailing Alone Around the World») Джошуа Слокама, который первым проплыл вокруг света в одиночку. Слокам вышел из Бостона, штат Массачусетс, в апреле 1895 года на яхте Spray («Брызги») и пришел в Ньюпорт, Род-Айленд, в июне 1898-го. Ему потребовалось три года два месяца и два дня, чтобы совершить свой потрясающий подвиг. Я прочитала все, что смогла найти, об одиночном мореплавании, и узнала о таких людях, как Фрэнсис Чичестер – первый человек, совершивший кругосветное путешествие с запада на восток через все главные мысы; Кэй Котти – первая женщина, обогнувшая земной шар в одиночку, без помощи и без остановок (я перечитывала ее книгу «Первая леди» снова и снова); Эллен Мак-Артур – самая молодая участница Vendée globe, кругосветной регаты без остановок, установившая позже новый мировой рекорд в одиночном мореплавании без остановок.
Я обожала читать о Робине Ли Грэхеме и его пятилетнем кругосветном путешествии на судне Dove («Голубь»). И я снова и снова перечитывала «Львиное сердце» и, наконец, набралась смелости и поделилась своими мыслями с сестрой Эмили. Этот разговор был всего лишь одной из многих бесед, в которых мы обсуждали наши надежды на будущее, поэтому мои слова были вроде как в порядке вещей.
А вот сказать маме и папе оказалось действительно трудно. Мне было двенадцать. Мы только что вернулись из сезонного круиза и всей семьей серьезно обсуждали дальнейшие планы. Это был идеальный момент, чтобы высказать свою мечту, но если бы Эмили не сделала несколько намеков и не заставила меня объяснять, я бы струсила и не смогла бы открыть рот. Я знала, что мама и папа не запретят мне плыть, но все-таки безумно нервничала.
Мне нужно было научиться отчетливо представлять, как я буду находиться в море совсем одна, и через некоторое время мне это удалось. Я изучила достаточное количество информации, чтобы понять, что задуманное возможно, что теоретически я могу это сделать. Никогда нельзя знать, что
Я испытала большое облегчение, выдавив наконец-то из себя слова. Более серьезного способа объяснить, что я намерена сделать, и не придумаешь – были и слезы, и все остальное! Не уверена, что мама и папа сразу мне поверили, а может, просто надеялись, что я оставлю эту затею и переключусь на что-то новое. Мама говорит: когда прошло полгода, а я все еще была сосредоточена только на том, чтобы воплотить свою мечту в реальность, она начала верить, что у меня и правда получится. И она подарила мне свою поддержку. Папа же проникся этой идеей гораздо позже. Сначала мне пришлось постоянно теребить его, разговаривать с ним, заставлять его рассказывать мне все, что он знает о моторах, просить позвонить морякам, от которых я могла бы получить совет. Повсюду валялись мои папки, набитые вырезками из журналов и фотографиями выставленных на продажу яхт. Чем дальше, тем сложнее становилось ему игнорировать мое увлечение и решимость.
В финале «Львиного сердца» Джесси Мартин говорит:
Мои родители всегда поощряли мою склонность мечтать, и с их помощью я была намерена сделать все, чтобы мои мечты сбылись. Благодаря таким мореплавателям, как Джесси Мартин, Кей Котти, Дэвид Дикс и Таня Аэби[9], я поняла, что обычные люди способны совершать необычные поступки. Мне хотелось стать одной из них.
Когда заканчивался второй год жизни на яхте Home Abroad, мы снова отправились в гавань в Мулулаба, чтобы провести Рождество на Солнечном берегу. И я, и Эмили взрослели, и постепенно нам становилось все сложнее жить в таком ограниченном пространстве и не иметь возможности убежать друг от друга или других членов семьи. Нам нравилось заходить в гавань: там мы могли расслабиться, предоставить друг другу немного больше жизненного пространства и заняться своими делами. Пристань находилась всего лишь в ста метрах от пляжа, так что мы провели большую часть лета, гуляя по пляжу вместе с семьей Роулингз, с которой познакомились во время круиза вокруг островов Уитсанди (это архипелаг в северо-восточной Австралии). Они тоже собирались встретить Рождество в Мулулаба.
В семье Роулингзов, как и в нашей, было четверо детей. Их старший сын Ник был примерно одного возраста с Эмили, и они сразу же влюбились друг в друга. А нас с Анной, вторым ребенком Роулингзов, объединили жалобы на раздражающее поведение старших! Мы, все четверо, проводили время вместе – плавали по бухте, болтались туда-сюда в надувных лодках, а двое младших Роулингзов, Микайла и Эрик, играли вблизи пристани с Ханной и Томом.
Во время круизов мы привыкли к свободе, поэтому совсем скоро наши прогулки по Мулулаба стали более дальними. Мы уговорили родителей разрешить нам пойти в поход с палатками.
Однажды мы отправились вдоль одной из местных рек на перегруженном динги[10]. Мы взгромоздились поверх нашего лагерного снаряжения, включавшего в себя еще и 12-вольтный холодильник и солнечную батарею, чтобы можно было заряжать наши айподы. Байдарочники награждали нас веселыми взглядами, когда мы проезжали мимо, а наш маленький моторчик в две лошадиные силы тарахтел что было мочи!
Часто во время наших путешествий мы оказывались вне зоны доступа мобильной связи и быстро поняли, что выбираться из любых затруднительных ситуаций, в которых мы можем оказаться, – наша собственная забота. Ник был вожаком по праву старшинства; мне отводилась роль переговорщика с родителями, потому что для того, чтобы уговорить их отпустить нас куда-нибудь, часто требовалось приложить немало усилий.
Несмотря на то, что мы не пили, особо не тусовались и не принимали наркотиков, многие родители из яхт-клуба критиковали маму и папу за то, что они дают нам столько свободы. Наши родители всегда знали, куда мы идем, и никогда никуда не отпустили бы нас без набитой всем необходимым аптечки первой помощи и настойчивых требований соблюдать все предосторожности. Да, плохое случается, но случается где угодно, и даже если бы они нас каждый миг опекали, это все равно наверняка не уберегло бы нас.
Мои родители сделали осознанный выбор – предоставили нам возможность исследовать окружающий мир. Они верили, что мы будем все делать правильно. Что бы там ни было, в их представлении это был верный и единственно возможный способ растить детей, и меня возмущает, когда их кто-то осуждает.
Меня часто спрашивают, как я уговорила маму и папу позволить мне отправиться в кругосветное плавание. Дело в том, что я заложила основу для этого и завоевала их доверие во время небольших путешествий. Правильно говорят, что любое большое дело начинается с нескольких маленьких шагов. Ник, Эмили, Анна и я всегда тщательно составляли план путешествия и показывали его родителям, а если это не срабатывало, оставался старый, добрый способ – настойчиво ныть, пока не отпустят. Те же принципы подействовали и при решении вопроса о моем кругосветном путешествии… Конечно, нытья было чуть меньше, а планирования в миллион раз больше, но – вы меня поняли.
Предполагалось, что одно из путешествий с Эмили и Ником будет легкой развлекательной поездкой на уик-энд на 23-футовой яхте, принадлежавшей Нику и еще одному мальчику из гавани. В то время Нику было пятнадцать, Эмили четырнадцать, а мне тринадцать. Мы узнали прогноз погоды, закупили провизию, зарядили радиоприемники и вышли в море, как только начало светать, намереваясь проплыть 35 морских миль до залива Моретон-Бэй. Там мы собирались переночевать, а на следующий день вернуться. Сначала все шло гладко. Мы прекрасно добрались до места и встали на якорь как раз вовремя, чтобы успеть искупаться до темноты.
Неприятности начались вечером, когда Нику, у которого была легкая простуда, сначала стало хуже, а затем совсем плохо. Потом за ночь ветер изменил направление, и многие яхты, включая и нашу, начали перемещаться, таща за собой якоря. Поспать нам почти не удалось – приходилось всю ночь уворачиваться от других судов и стараться не дать ветру унести нашу яхту. На рассвете ситуация стала выглядеть более оптимистичной, и, приготовив еду и позавтракав, мы с нетерпением стали готовиться к возвращению домой.
Как только мы покинули более спокойные воды залива, ветер начал набирать силу, а потом вдруг изменил направление и задул с севера – то есть нам навстречу. К середине дня мы не особенно далеко продвинулись, а вокруг вздымались довольно мощные волны, и бушевал все усиливающийся ветер. Эмили страдала жестоким приступом морской болезни, оставив нас с Ником вдвоем управлять яхтой и отвечать на нервные звонки родителей. На самом деле мы не подвергались настоящей опасности, так как находились недалеко от побережья и, если бы нам понадобилась помощь, достаточно было бы одного звонка; но учитывая, что ветер все усиливался и приближался вечер, обстановка была не слишком привлекательной.