— Главное, чтобы дети уехали до начала каштановой вечеринки! — хохотнул первый мужчина.

— Мы с тобой, вообще-то, на ней и познакомились! — нахмурилась его дама.

— Ну и мы были… Уже не дети, — похабно подмигнул он ей.

— Надеюсь, папа не будет нас долго мучать своим обществом.

Пока они обсуждали эти важные темы, мне протянули моё приглашение.

— Добро пожаловать князь, — дружелюбно улыбнулась девушка с планшетом.

Швейцарские гвардейцы, чеканя шаг, подошли к дверям и взяв за ручки, потянули их на себя, пропуская меня в зал.

Бело — золотое оформление, мраморные барельефы на стенах, изображающие исторические моменты из жизни города-государства, и зеркала, в которых отражался я и люди, стоящие за моей спиной.

Ожидаемой толпы гостей музыки, да обычных и привычных официантов не было и в помине.

Осторожно пройдя в зал, я открыл рот от удивления.

Зал уходил в сторону, и в конце него, было небольшое возвышение, на которой стоял красно-золотой трон, опираясь плечом на спинку этого кресла, стоял довольно молодой мужчина, в белоснежном одеяние. Лет сорока — сорока пяти, с полностью седыми висками. Возле него стояло шесть мужчин, в красных сутанах. От совсем молодого парня до морщинистого старика, опирающегося на трость. Был там и знакомый мне Энцо.

Снизу же, на обычных деревянных скамейках, сидели десятки людей, хранивших молчание, не отрывая взгляд от папы и его кардиналов.

— Проходите молодой человек. Не стесняйтесь. Уже скоро начнём.

Голос папы римского, был тихим, по-отечески заботливым, но в нём чувствовалась власть.

Сделав поклон и пройдя пару метров, уселся на скамейку, уставившись в спину впереди сидящих.

Они не поворачивали головы, не разговаривали, лишь перешёптывались с рядом сидящими и неотрывно смотрели на представителей святого престола.

Но мне было поговорить не с кем, потому я принялся изучать зал.

Потолки были исписаны на манер Микеланджело и его Сикстинской капеллы, но зарисовки были мне незнакомы от слова совсем, я и работы Микеланджело не особо знаю, но я их проходил некоторое время назад.

Престарелый мужчина, лежащий на ступенях, в окружение людей.

Или часть города, утонувшего в пожаре.