И они опять замолкли. Потому что разговор завершился. Всё сказано, всё оговорено. Настало время ухода.

Прощаться тоже не стали. Ведь легче верить в обязательную встречу вскоре и радоваться, чем с унынием расставаться навсегда.

Великий Сан чуть сменил положение тела, усаживаясь удобнее, закрыл глаза. Вышел в астрал, прошёл по его разным уровням и, меняя направление, отыскал тропу, ведущую в прошлое, начал по ней движение. При этом частичкой сознания зацепил своё неподвижное тело, точнее, бросил в него своеобразный якорь. Это должно было помочь вернуться в прошлое именно этого человека, Александра Фёдоровича Шульги. И уже просматривая его прожитую жизнь, суметь вовремя выскользнуть из астрала, как бы провалившись в сознание юного Сашки.

Здесь предвиделось сразу несколько неизвестных факторов, которые нельзя было раньше отработать на практике. Самое главное: с какой скоростью будет совершаться перемотка назад? Можно ли фиксировать те или иные годы? Удастся ли вовремя «провалиться» в требуемый момент? Ведь если это случится слишком рано, Шульга попадёт в себя уже после гибели Анастасии. А если слишком поздно, может оказаться вообще в возрасте младенца. Потом живи с этим заново, или взрослей долгие годы до своего пятнадцатилетия.

Также учитель и два его последователя могли только предполагать, что случится со старым телом, которое остаётся в монастыре. Оно могло как и умереть, так и попросту раствориться в пространстве. Если случится второе, значит и во всем мире начнутся изменение. Если первое — получит поддержку теория развития параллельных миров.

К сожалению Сана, сам он никак не мог вернуться, чтобы заглянуть в монастырь. Только если ученики смогут пройти по им проторенной дорожке в прошлое, то расскажут, как оно там случилось в прошлом-будущем.

Тогда как сознание Киллайда-Шульги в самом деле очень болезненно «упало» в некую пропасть среди уровней. А перед неким мысленным взором замелькали кадры жизненной хроники, только в обратной перемотке. Вот годы, прожитые в этом монастыре. Вот — в нескольких других, подобных. Затем довольно красочные скитания почти по всеми миру Земли. Затем пронеслись коллизии приключений в Турции. Мелькнуло Чёрное море. Реперная точка с моментом гибели Бельских. И тут же показался вид Одессы, приближающейся за кормой, двигающегося задом теплохода.

Для мемохарба большего и не требовалось. Он тут же попытался вернуться в реальность, задействовав все свои умения, знания и возможности. Кадры стали замедляться: поезд в Одессу. При этом торможение вызвало такие физические и духовные боли, что неприкаянное сознание чуть не погасло. Показался заснеженный Иркутск…

— Стоп! Остановись! — уже вслух, но всё-таки беззвучно орал Киллайд, пытаясь ввалиться в себя юного и молодого, слиться с тамошним своим сознанием.

Вроде бы скорость возврата замедлилась ещё больше. Но и боль усилилась, достигнув каких-то нереальных величин.

Мигнула плохо освещённая картинка в доме бандита Митяя. И тут же показалась сутулая спина громадного извозчика Петра. Уже совсем отчётливо удалось рассмотреть хитрую рожу продувной бестии дяди Эдика. Пролетел удивлённый взгляд тёти Глаши. И тут же чувствительная, ноющая боль от удара прикладом по голове.

Наверное, именно эта боль, ударившая из далёкого прошлого, помогла Киллайду окончательно ухватиться «за время» и «вывалиться» из астрала окончательно. Перемотка кадров замерла. Но тут уже боль возросла за все немыслимые пределы, и сознание на какое-то время всё-таки погасло.

Пустота. Бескрайнее ничто. Полное безмолвие.

2-ой эпилог

Вначале донёсся женский, крайне обеспокоенный голос:

— Фёдор! Давай всё-таки везём его в больницу!

И с некоторой задержкой отозвался мужчина:

— Погоди, мать… Вон, уже дышит нормально. Да и шевелиться начал…

— Какое же это шевеление?! Скорей на судороги похоже! Ой, господи ж ты боже мой! Как же так?!.. Что будет-то? — женский голос звучал на грани истерики, грозя вот-вот перейти в бабское вытьё.

— Прекращай ныть! — посуровел мужской голос. — Уже оклемался почти. И шишка на лбу растёт, когда падал так в землю лбом и уткнулся… Так что смачивай, смачивай холодным полотенцем!.. И на лицо льни!.. Не бойся, не утонет!