Лошади.

Степных требовалось много в упряжку. Слишком слабые. А нормальных тяжелых завезти пока в нужном количестве не удалось. И хорошо если в этот 1702 год хотя бы упряжки орудийные будут переведены на нормальный конский состав…

А там еще осадный парк виднелся за натуральной горой дел.

Так что Петр был полностью согласен с сыном — еще годик бы другой. И начинать. Но обстоятельства складывались таким образом, что этого времени у них не было.

Тяни не тяни, а все одно — в этом году придется в войну вступать…

— Эх… жаль быстро сгниют, — тихо произнес Алексей.

— А что делать? — пожал плечами Петр. — У всех гниют.

— Краску можно сделать. Ядовитую. Из мышьяка там или еще из чего.

— Это еще зачем? — напрягся царь.

— Гниль — это что? Мельчайшие животные, что пожирают древесину, вот она и разрушается, перевариваясь. А если ядом борт измазать, то и существа эти невидимые от мелочности своих размеров, дохнуть будут.

— А ежели солдаты с матросами?

— Так неужто они борт грызть станут? — удивился царевич.

— Всякое бывает. Краска отойдет и отравятся.

— Тоже верно. Там, — махнул он неопределенно головой, — я видел решение. Если борта эпоксидной смолой промазывать, то они и по двадцать, и по тридцать лет служить могут. И более.

— Это яд какой-то?

— Полимер. Жрать его вряд ли полезно. Но не яд.

— Знаешь, как сделать?

— Очень приблизительно представляю в какую сторону копать. Опыты на годы растянутся. Так-то можно и бакелитом мазать. Тоже полимер, только похуже. Он там как-то делается из продуктов перегонки дерева. Только как? Не помню хоть убей.

— Тоже годы?

— Тоже. Хотя, быть может, побыстрее получится. Сырье исходное понятно. И дальше играться. В любом случае химические мастерские опытные нам нужно ставить. И копать. Опыты проводить. Много опытов. Потому что даже бакелит если получим — это много возможностей нам откроет.