Глава 18

Интересные предложения

В новеньком, хорошо подогнанном обмундировании с двумя шпалами в петлицах я в сопровож дении дежурного по Управлению шел под высокими сводами длинного коридора «самого высокого здания в мире». Темным серебром в свете электрических лампочек отсвечивали металлизированные нити нарукавных эмблем овала и меча. Ковровая дорожка глушила наши шаги. Через несколько минут мне предстояла встреча с самым известным человеком в пенсне – Генеральным комиссаром Государственной безопасности Лаврентием Павловичем Берия. Кто-то в моем времени со страниц книг и журналов, голубых экранов телевизоров называл его кровавым палачом и т. д. и т. п. Кто-то хвалил, захлебываясь в своем красноречии. Для меня сейчас он был Командиром. Нормальным и адекватным руководителем, эффективным менеджером, от решения которого зависели тысячи жизней, в том числе и моя. В трофейном генеральском кожаном портфеле я нес Наркому свои предложения по нашим действиям в тылу врага, организации и подготовке штурмовых подразделений в частях НКВД. Какое решение будет принято по окончании этой встречи, я не знал. Несмотря на то что наша деятельность в немецком тылу была признана эффективной, не знало его и наше непосредственное командование – командир 2-й бригады войск Особой группы майор Иванов и сам руководитель Особой группы при Наркоме старший майор ГБ Судоплатов.

Две недели прошло с тех пор, как наш эшелон разгрузился на ж.-д. площадке в ближнем Подмосковье, рядом с аэродромом авиагруппы Паршина, ставшей местом дислокации подразделений моего батальона. Четырнадцать тяжелых, на грани нервного срыва и истощения долгих дней. Слишком много надо было сделать. Требовалось провести переформирование батальона и других подразделений; решить накопившиеся организационные и кадровые вопросы; организовать учебный процесс; выбить необходимые материальные ресурсы. Я в душе даже пожалел, что через линию фронта перешли. Оставались бы на той стороне, забот было бы меньше. Мы прибыли не на пустое место. Личным составом авиагруппы и прибывшими ранее бойцами были подготовлены площадки под технику и зенитные орудия, склады ГСМ, спортивный городок и штурмовая полоса, отрыты землянки для личного состава и служб батальона. Паршин не зря носит свои шпалы, все мои записи реализовал как надо.

Штаб и командование батальона под руководством Сереги Акимова при непосредственном вмешательстве начальника отдела боевой подготовки ГУ МПВО НКВД СССР полковника Ивана Михайловича Третьякова (16 августа он был назначен заместителем начальника штаба Особой группы при Наркоме) и начальника штаба Особой группы полковника Орлова сделали многое. Но тем не менее оставалась куча нерешенных проблем, требовавших моего срочного вмешательства и внимания. Чем мне и пришлось заниматься, разрываясь между кадровиками, оперативниками и особистами, присланными из Москвы, личным составом и командованием войск Особой группы. Одной писчей бумаги извели грузовик, пока все решили и согласовали. А согласовывать пришлось очень многое. Одно согласование штата чего стоило. До выхода за линию фронта все подразделения существовали по временным штатам. В принципе, формируя подразделения, я старался не сильно отступать от штата стрелкового батальона 04/401 от 5 апреля 1941 года. Так, личный состав был сведен в 5 рот (штурмовую-панцирную, пулеметную, минометную роту (с 82-и 120-мм минометами), две штурмовых-стрелковых, несколько отдельных взводов (автомобильного, связи, разведки, снайперского, егерского и тыла) и артиллерийскую батарею 76-и 45-мм орудий). От стандартных стрелковых подразделений этого времени они отличались большим наличием автоматического оружия, тяжелого вооружения и техники. В принципе у кадровиков к стрелковым подразделениям вопросов особо не было. Но у нас, кроме пехоты, были еще отдельные подразделения танкистов, артиллеристов и летунов. Вот по ним разговор был особый. Авиагруппа Паршина, состоявшая из 5 эскадрилий и служб обеспечения, фактически была смешанным авиаполком и содержалась именно по такому штату. Бронегруппа Козлова – тот же танковый батальон, но имевший в своем распоряжении зенитный, противотанковый и артиллерийский дивизионы, мотострелковый батальон, отдельную ремонтную роту. Вся проблема была в том, что все эти подразделения по отдельности были предусмотрены штатами НКВД. А вот все вместе в одном боевом соединении – нет! Вот и пришлось по ходу пьесы доказывать, согласовывать, убеждать и уточнять все это вместе с кадровиками и командованием войск НКВД.

Была и еще одна сложность. Подразделения и штаб бригады находились на стрельбище ОСОАВИАХИМа, в Мытищах, и часто мотаться туда от нас было достаточно сложно.

Всем, кто был в командной линейке батальона, приходилось несладко. Для всех нашлось дело, поэтому никто не сидел просто так. Особенно доставалось Горохову, официально ставшему моим замом по хозяйственному обеспечению и получившему вместе с должностью в петлицы кубики техника-интенданта 2-го ранга. Ему пришлось мотаться по складам и выбивать все, что нам было положено. Может быть, «выбивать» и неправильное слово, нам вроде везде, по указанию Наркома, шли навстречу, выполняя наши заявки, но поверьте, по одной и той же накладной можно получить разное качество, а нам требовалось только лучшее. Хорошо, что Серега все захваченные нами автомашины вывез, а то бы совсем хана была. Ничего не успели бы сделать и получить. Спал бы личный состав на голых нарах, в холодных землянках и ел бы одни концентраты, а так бойцы спали в комфортных (почти домашних) условиях на белых простынях, постоянно меняли белье и ели горячую пищу. Одевались в форменную одежду и готовились к зиме. Хоть нам и пришлось уменьшить трофейные запасы оружия…

Только с наступлением ночи удавалось слегка расслабиться и посидеть за «рюмкой чая» и поговорить за жизнь и обмыть новые спецзвания, да и награды тоже. Почти весь комсостав получил очередные звания. Николай Козлов стал младшим лейтенантом ГБ и теперь носил три кубика в петлице. Несмотря на такой карьерный рост, остался простым и отзывчивым парнем. Политрук Григорьев (стал моим замом по политчасти) и Серега Акимов (стал моим чистым замом) – получили по шпале в петлицу. Так их отметили за прорыв у Паричей. Петрищев вставил кубик в петлицу и возглавил комендантский взвод. Все снайперы стали старшими сержантами. Сержанты старой и новой гвардии поменяли свои треугольники на лейтенантские кубики и стали командирами взводов и рот. Рядовые добавили в петлицы геометрии – кто один, а кто и два треугольника, заняв места командиров отделений и старшин. Пролился на нас и наградной дождь. На общем построении батальона бойцам старой гвардии были вручены награды, заработанные еще до войны. Остальным (по секрету) обещали вручить награды несколько позже. Так что все ходили радостные как новогодние елки.

О вызове к Наркому я даже и не думал. Мало ли у него таких комбатов, как я, а тут вчера вечером пришел приказ о прибытии к Наркому с докладом о действиях батальона в тылу врага. Хорошо еще, что нами он был заранее подготовлен, а то неудобно бы получилось. Кроме всего прочего, я нес свои предложения по целому ряду вопросов. Большинство из них мною были взяты из будущего. Надеюсь, мне удастся их показать Наркому.

После ухода Седова в кабинет заглянул секретарь. Выдав несколько распоряжений, Берия отпустил его и задумался.