Книги

Штрафной удар

22
18
20
22
24
26
28
30

Футбольный вундеркинд явно не прочь был попробовать свои силы в каком-нибудь престижном европейском чемпионате, но еще в середине прошлого года, уже разобравшись в том, что попало в руки, руководство «Буревестника» (то есть Рыбак и Рябов, который был не только главным тренером, но и вице-президентом клуба) заключило с Комаровым контракт на год, так что ни о каком отъезде не могло быть и речи. Юный форвард хотел расторгнуть контракт с «Буревестником», «Буревестник» хотел заставить его выполнять условия контракта. И Комаров исчез.

Турецкий сказал, что читал спортивные газеты, смотрел телевизор, то есть был осведомлен не больше любого другого болельщика. Так что ковыряться в подробностях Грязнову-младшему теперь придется самостоятельно.

— Понимаешь, Денис, — объяснял Турецкий, — Рыбака понять можно. Они парня нашли в каком-то захолустье, поставили на ноги, он именно в «Буревестнике» сделал себе имя, и теперь отпускать его вот так за здорово живешь никто не станет.

— Почему — за здорово живешь? Ведь, наверно, западный клуб, который хочет его купить, предлагает приличные деньги? — неуверенно предположил Денис. — Я не знаю, как это делается, но, видимо, при большом желании можно выкупить его контракт у «Буревестника». Это же бизнес, разве нет, Сан Борисыч?

— Так-то оно так, — покрутил головой Турецкий, — да не совсем. Комарову всего восемнадцать лет. Он очень талантлив, спору нет, но вряд ли это будет Пеле, Круифф или Марадонна. Сейчас таких молодых талантов пруд пруди. И что? Европа скупает их оптом, они ломаются на второй-третьей игре, потом лечатся, сидят в запасе, не могут пробиться в основной состав, переходят в клуб похуже — и так по нисходящей. Сечешь? Что такое в восемнадцать лет уезжать на Запад? Для футбола восемнадцать — это еще не возраст. Он же не гимнаст какой-нибудь. Что из него получится, будет ясно только через пару-тройку лет. И то не факт, что так скоро. Может, блеснет и закатится. Так уже бывало, и не раз. А здесь за ним тщательно следили, много не требовали, понимали, что еще с ребенком имеют дело. Если он окрепнет, повзрослеет и прибавит в мастерстве, его трансферная стоимость только увеличится. И от этого все выиграют — и клуб, и он сам!

— Короче говоря, они хотят выждать и нарастить цену, а Комаров хочет играть в крутом клубе и не хочет ждать, так, что ли?

— В общем, да.

— Так кто же прав?

Турецкий подумал и сказал:

— Думаю, что все. И никто.

По-прежнему шел снег, быстро превращающийся в дождь.

До базы «Буревестника», расположенной в подмосковном местечке Толстопальцево, они добрались, минуя Внуково, через Боровское шоссе. База была новая, по словам Турецкого, ултрасуперсовременная, с навороченными компьютерами, медицинским и диагностическим оборудованием, сканирующим всю футбольную сущность тутошних постояльцев.

Сюда «Буревестник» переехал по окончании прошедшего сезона. Но, возможно, оттого, что других футбольных баз Денис не видел в своей жизни вовсе, и эта его не особо впечатлила. Ну что такого? С десяток коттеджей, сгруппировавшихся вокруг двух главных зданий, в которых были бассейн, сауна, русская баня, тренажерные залы, библиотека, видеотека, столовая и прочие нужные спортсменам вещи. Место, правда, оказалось живописным: сосновый бор на раскиданных там и сям пригорках.

Рядом, в низине, мудрено было не заметить четыре тренировочных поля. На каждом из них выращена густая зеленая трава, а три поля из четырех оборудованы даже небольшими трибунами с козырьками. Охранники рассказали, что в последние дни дренаж газонов явно не справляется с непогодой. Вот и вчера футболистам «Буревестника» пришлось тренироваться чуть ли не по щиколотку в воде. Не помогали и острые вилы, которыми сотрудники комплекса время от времени протыкали дерн.

Кабинет Рыбака был на втором этаже — небольшой и, что называется, без понтов — ничего лишнего. Компьютер, деловые бумаги, раскиданные по столу. Никаких липовых, состоящих из одних корешков библиотек в шкафу, спортивных регалий, ни футбольных, ни прочих. Денис уже знал от Турецкого, что Рыбак — в прошлом знаменитый чемпион-пятиборец, что, кстати, подразумевало его недюжинные физические кондиции. Так и оказалось.

Рыбак, говоривший по телефону, сделал широкий жест рукой: располагайтесь, мол, а я сейчас закончу. И действительно, разговор продлился еще минуту, не дольше. За это время, правда, неоднократно прозвучало слово «крыша». Турецкий с Денисом переглянулись. Рыбак был мрачен (и немудрено, события в его епархии были нерадостные: футболист сбежал, тренера застрелили), но гостям улыбнулся:

— Рад видеть старых друзей. У нас скоро домашний матч в Лиге чемпионов, много хлопот…

— Антон, — осторожно сказал Турецкий, — я думал, твои криминальные проблемы давно позади.

— Так и есть, — подтвердил Рыбак, — тебе ли не знать, Александр Борисович.

— Так что же ты тут о крыше с кем-то договариваешься?