Глава 9

Я несколько раз видел Михалыча злым. В этом состоянии он не кричал, а хотел выговориться, просто вколачивая, своей речью, объект злости в район плинтуса. Несколько раз я видел его в гневе, тогда он наоборот молчал и выплескивал гнев физическими нагрузками. Когда Петух выйдет из СИЗО и полыхнет несколько домов, я, Колька и участковый будем находиться по отцовскому делу в Москве. Вернувшись и узнав обстановку, а главное когда станет понятно что Петух сбежал, Михалыч тупым двухпудовым колуном срубит огромный тополь, перед домом Лёхи. Ещё мы узнаем что помимо пожаров, без вести пропало несколько человек, среди которых наша средняя сестра.

Ее труп с множеством переломов найдут весной в лесу. Подробности смерти станут известны в 80-х. Во время травли министра МВД Щелокова, конторой, всплывут документы, среди которых дело Петуха. Я надеялся что все теперь будет иначе, когда рассказывал Михалычу эти события. Он попросил не дергаться и обещал все проконтролировать.

Сейчас я смотрел на мирно спящего великана и слушал в наушниках его исповедь из 1990 г. Насколько я понял по оговоркам, он начал записывать свой монолог в 70-х, будучи сильно злым. Впадая в это состояние переписывал или дополнял пленки. Михалыч уйдет из жизни на 68 году, в день подписания беловежских соглашений. Его похоронят на местном кладбище. Записи я найду в тот же день в нашем тайнике. Будет семь пленок, на двух различных носителях. Прослушав всё, я оставлю последнюю. В то время эта запись представляла ценность только для меня и возможно любителей истории. Среди людей обсуждающих смерть Сталина она могла произвести шум. Фанаты Хрущева назвали бы ее подделкой. В общем никому не нужный кусок истории, который я оцифровал и залил в облако, с появлением возможностей. О записях я помнил когда уговаривал Рыжакова убить Петухова, но был не уверен что ее достану. Сейчас остро встала необходимость в материалах по мануальной терапии и я рискнул выйти в сеть.

Я отключил режим полета, соединение прогрузилось, связь была полной, горела 6G зона доступа. Сначала я изумился. Экран показывал, вчерашнее число. Потом удостоверился что время не меняется, но странице в браузере грузятся моментально. В режиме полета время шло. В этих обстоятельствах отсутствие входящей почты и сообщений не удивило, но шокировал перечень доступных сетей WiFi, с открытым доступом. Домашняя и ранее предустановленные, были не доступны. Список начинался лаконично ФСБ РФ.

Запись Михалыча из будущего я вытащил в первую очередь. Затем скачал необходимые для практики пособия и видео. Подумав добавил архивы музыки с рабочего компа. Собираясь отключаться, вспомнил недавно возникший вопрос и заскринил погоду в нашей области до конца года.

Михалыч скоро проснется. Я разогревал еду и уговаривал себя удалить запись. То что спустя 40 лет станет историей, сейчас может перевернуть расклады в политбюро, хорошо его тряхнув. Участковый хоть и сторонится политики, исполнит присягу и доложит куда положено. Это не ребенка с манией величия спрятать, тут государственная измена и заговор против вождя. Как бы к Сталину не относили потомки, сейчас никто не сомневается о его роли в победе ВОВ.

К моменту когда Михалыч выкатился на улицу с помятым лицом и хорошим настроением, я для себя все решил. Уговаривать помочь Олегу не пришлось, он доверился моему опыту и согласился что хуже не будет. Я оставил моего “ученика” за просмотром видео, для изучения теории, а сам направился на поиски Синютина. Встретиться договорились в больнице. Во первых лишний специалист, во вторых в кабинете фельдшера располагалась подходящая кушетка.

Олега я нашел быстро, они с Колей развлекали домашних музыкой. Видимо выполняя урок, брат перебирал клавиши только одной рукой. Играли они, будущий гимн области, слова которого я решил открыть завтра. Уверен на бис попросят не раз. А под руководством Катьки с третьего захода будут петь все.

– Олег, собирайся нас ждут. – бросил я забегая в дом. Нужно было переодеться и взять, приготовленную ветошь и флакон масла.

Колька хотел пойти с нами, но я остановил посоветовав тренироваться перед завтрашним дебютом.

– А дисно, ниби пидменили. Треба в церкву сходити, свичку поставити – Зашептала мать Олега на ухо моей – так забитися и порозумнишати, якби не вид лукавого. (А действительно, будто подменили. Надо в церковь сходить, свечку поставить – так ушибиться и поумнеть, кабы не от лукавого.)

– Типун тебе на язык. Смотри не бряхни кому – и обе закрестились, отгоняя упомянутого чёрта и плохие мысли.

Глава 10

Большая светлая изба, на каменном фундаменте, с высокими потолками и окнами, гордо именовалась “Амбулаторией”. Дом был разделен на две половины, жилую и приёмный покой, куда были отдельные входы. Палат для лежачих пациентов не было, в сложных случаях отправляли в город. Сейчас тут уверенно хозяйничала Зинаида Степановна Титова. Невысокая, но крепкая девчушка, с короткой стрижкой, выглядела старше своего двадцати одного года. Ребёнок войны, сложное детство в оккупации. Она попала к нам, после окончания районного мед. техникума, в котором сейчас учится моя старшая сестра. Без конкурсного распределения, лучшая выпускница этого года, оказалась в нашей деревне. Наверняка, не обошлось без серого кардинала, директора нашей школы, “бабушки Нюры”.

Я мог нарисовать внутреннее пространство, большей части домов в деревне, но здании больницы был впервые. Она также сгорит следующей зимой. Пропавшую Зину обнаружат в соседней области, в глухой деревне. В 1953 г. она вышла замуж и в ноябре родила мальчика, в 1956 г. родится девочка. Михалыч несколько раз будет ездить за показаниями. Абсолютно белая история, если не учитывать информацию с записей Рыжакова. Как фельдшер зимой прошла 30 км в рабочем халате, будучи беременной. Да, метрика на сынишку несла неточность. На самом деле он родился в августе, якобы недоношенным, весом больше четырех килограмм и полностью здоровым. По признанию Зины на шаг с подлогом пошла ради сына и мужа, чтобы не шептались за спиной. Никто не шептался, соседи прекрасно все знали и в жизни видели не такое. После войны было тяжело, когда на десять дворов один здоровый брюнет и половина светло русых баб приносит в подоле чернышей, никого не смущало. Да не норма, но главное не рыжие. Подлог заинтересовал только Михалыча и он докопался до истины. Его выводы никто кроме меня не узнал.

Больница встретила нас гомоном, дюжина окрепших утят расталкивая друг друга пробивались к лучшим местам у деревянного лотка. Фельдшер, с подвязанными выше колен юбками, улыбалась, глядя как желтые комочки уничтожают ряску, принесенную с ближайшего пруда. Михалыча ещё не было и я не зная с чего начать разговор, после приветствия перешел сразу к делу.

– Добрый вечер, Зинаида Степановна! А где мы можно сделать массаж Олегу? – задал я прямой вопрос. А после ответа фельдшера у меня случился разрыв шаблонов.