Что-то холодным металлом ударило по ногам, я запнулся в ставших огромными ботинках, запутался в ворохе неудобной одежды и полетел лицом к земле, не успевая подставить перед собой руки.
Голова болела. Но боль не была похожа на похмельную или привычную гипертонию. Отмаргиваясь от яркого света, я полз вперед на коленях, пытаясь вынырнуть из необъятного пиджака, брюки сползли сами и валялись где-то сзади. Мое движение остановила толстенная береза. Усевшись у её основания, постарался отдышаться и собрать мысли в кучу.
Моё сознание переместилось в тело подростка или я помолодел? То что я жив понял сразу, мертвые не чувствуют боли, а у меня ныла шишка на лбу и щипали расцарапанные колени. Головная боль резко уходила, стоило только зажмуриться. Глаза медленно привыкали к изменившейся палитре и четкости восприятия. Можно было, без очков, рассмотреть насекомых в траве и деревья на горизонте. Изучая окружающее пространство, не мог избавится от чувства, что всё вокруг знакомо, но это знакомое должно быть иным. Деревья не такими большими и расстояние до ивняка, обозначающего берег водоема, наоборот должно быть меньше. Эти изменения я отнес к возрасту реципиента, парнишке явно не больше десяти лет.
Сидеть голым задом на траве, среди ползающих букашек, было не комфортно и я огляделся в поисках своей одежды. Цивильный костюм и белье, которые принял за тряпки, были явно не по размеру моему телу. Примериваясь как сделать набедренную повязку, заметил здоровенную сумку и вспомнил что там есть фабричные варианты, планируемого “хендмейда”.
Я уже давно наметил точку своего путешествия, слыша детские крики радости со стороны водоема, но стоял как баран пялился на мобильник с полным сигналом 6G и титановые предметы, очень напоминающие коленные протезы. С протезами понятней, тело помолодело, отвергло лишнее. С телефоном была странность, связь есть, а абоненты горят красным. Такого не было никогда, все в “режиме полёта”? Ну, а я чем хуже, на автомате проделал процедуру блокировки связи и начал собираться. Выбор был довольно прост, я запихнул телефон и фитнес-браслет в пакет от надетой формы, намереваясь припрятать отдельно от остальных вещей.
Через 15 минут, ещё раз оглядев поляну и не найдя следов своего пребывания, припустил по тропе в сторону речки. Пока искал место для схрона, увидел растянувшуюся деревню и отчетливо осознал где нахожусь. Это осознание радовало…
Глава 2
Ноги шлепают по пыльной дороге укатанной до асфальтовой твердости. Знойный воздух неохотно расступается во время бега, приятно обдувая лицо и пузыря шорты. Приземления выходят твердыми, отдающимися приятной тяжестью в каждом позвонке. Расстояние до пляжа пролетело в воспоминаниях о детстве и осознании что сейчас это реальность.
Мимо заинтересованных взглядов смутно знакомых аборигенов, все потом. Мимо что-то кричащей старшей сестры, еле сдерживая желание обнять. Взлетаю на толстенную ольху не виденную ранее живой. Мои воспоминания, сохранили на этом месте, обугленный пень с оборудованным мостком, на высоте полуметра от воды. Сейчас я стоял на упругих ветках, на высоте трех метров и не чувствовал страха, только восторг и азарт.
– А ну слазь, немедленно! – злобный крик сестры, был скорее провокацией, чем побуждением к подчинению.
Не зная дна, но догадываясь о глубине более двух метров, я решил прыгать ногами вниз. Развернувшись к зрителям, развел руки крестом, хлопнул ладонями по бедрам и спружинив завертел “двойное назад”.
Плавать я научился довольно поздно. Нет, держаться на воде я мог, перебирая руками по собачьи или лежа на спине, но до окончания школы я всего пару раз переплывал эту реку в сорок метров. Зачем, если есть несколько бродов где можно перейти не замочив трусы, а множество пожарных водоемов деревни не превышают глубиной полтора метра. Несмотря на это под водой мог находится долго, ловля раков была очень популярна среди мальчишек. Только попав в заводскую команду я стал регулярно посещать бассейн. Технику мне ставили тренеры сборной союза, на очередных семинарах, вовсе после тридцати.
То что сальто пошло не по плану я понял оттолкнувшись. Дерево не подвело, подвела недооценка организма. В воду я входил ни привычно, контролируя горизонт, а группируясь, поняв что перекрутил. В итоге исполнил 3,5 отбив спину. Вынырнул, просигналил большим пальцем пучиглазикам на берегу и невозмутимо поплыл на спине к противоположному. Медленно загребая руками, я импульсами сокращал и расслаблял отбитые мышцы.
На берег выбираться не стал, решив передохнуть в воде, слушал как обсуждают мой прыжок ребята и вспоминал их имена. Многих не видел больше пятидесяти лет, но все судьбы знаю вплоть до своего провала.
Сколько народу, а год спросить не у кого. Зачем лишние подозрения, их и так будет с избытком. Я даже не знаю что ел сегодня и ел ли вообще. Здоровый ребенок, голоден всегда, а судя по моему состоянию, кушали недавно и плотно.
Вернемся к главному вопросу, какой год. Мысли заплясали подкидывая новые события и факты. Среди детей находятся две сестры, старшая вероятно помогает матери по хозяйству. Средней, Ане, судя по всему нет 18лет. Младшая, Нина, выглядит старше 4, вон как нахохлилась подражая Аньке, в злобе ко мне. Но волосы длинные, а до школы ходила с короткой прической, о чем сильно переживала. Нас всех побрили налысо после переезда в новый дом осенью 1952, из-за вшей, тогда ей было пять лет. Я хорошо помню то лето, не благодаря активизировавшейся памяти. В конце лета, 1952 г., погибнет отец и мы дети и соседи часто вспоминали подробности того странного события.
Кстати, случится это на перегоне недалеко отсюда. А сейчас он должен пасти скот на этом берегу, со старшим братом Колькой. Итак 51ый или 52ой?
– Ну ты даешь малой. Так красиво сверзиться, надо постараться. – услышал я за спиной хриплый голос шутника и гогот поклонников его таланта.
Вот кстати и брательник нарисовался. Колька держится в отдалении, всем видом показывая что просто проходил мимо, но явно удивлен сильнее меня. Что его поразило, мой прыжок или заплыв, не важно. Для меня важнее его наличие в компании, живой анти-легенды деревни, Лёхи Петухова, хоть и в хрипатом, но вполне себе здравствующем виде. Он форсил, перекатывая во рту не зажжённую папиросу. Его делами, не одна полка в районном суде заставлена. Будет заставлена. А сейчас ему нет и двадцати. Единственный случай на моей памяти, когда местный участковый не пустил его в армию: – Чтобы он там, ни чего не натворил. У нашего “Анискина” под приглядном, всяко надежней. Да и местные пока еще могут найти решение в вопросах с Петуховым, благо силы против коротышки применять не стесняются. А вот переспорить его не сможет самая развязная кумушка. Именно благодаря своему чутью и острословию он часто выходил из участка без наказания, но непременно с синяками, полученными перед тем как его туда доставили. В середине 50 х его будут обвинять в изнасиловании, но дело закроют. Во время заседания суда, вылезут документы о его браке с потерпевшей. В нашей деревне, после его освобождения, сгорит несколько домов, в том числе и наш старый. Сколько будет потерпевших я не помню, но мне есть за что притопить эту мразоту, пока он не заматерел.
В своей жизни я помог многим сбившимся с пути, многим прощал предательство и давал вторые и третьи шансы. С воспитанниками детского дома было всякое, без веры и прощения никак. Но Петуху прощения нет. Знал бы ты Коля, на чьи шутки давишь лыбу, уже рвал бы зубами на лоскуты.