Они попытаются понять. Наверно, подумают, что она еще была в шоке от случившегося. Что минуло только две недели с того дня, когда она боролась в подвале за свою жизнь. Что была не в себе, не осознавала последствий. Да, вероятно, именно так они и подумают.

И полностью ошибутся.

Карен Эйкен Хорнби прекрасно знала, что делает, в тот день почти две недели назад, когда сделала звонок, из-за которого потеряет не только работу, но много больше, если человек на другом конце линии предаст.

И вот он звонит.

Она поворачивает обратно, выходит на крыльцо, нажимает на “ответ”. Этот разговор не должны слышать ни Лео, ни Сигрид.

— Ну? — коротко говорит она.

— Дело сделано, — отвечает Одд.

— Он жив?

— Конечно, ты же сама так велела. Но обременять ее он больше не станет.

— Точно?

— Скажем так: мы очень ясно дали ему понять, что́ будет, если он надумает такое. Мы квиты, Синичка?

— Вполне, Odd one, — отвечает она.

С чуть заметной улыбкой Карен Эйкен Хорнби заканчивает разговор и идет в дом.

Примечания