— То есть Бьёрна он не видел?
— Нет, выбросил свой хлам и уехал. Ведь в машине были дети, а к тому же он не знал, что его деда найдут убитым сотней метров дальше и всего через несколько часов.
— А насколько он был уверен, что машина действительно принадлежит Бьёрну Гроту?
Одд скептически глядит на нее:
— Это же, черт побери, его шеф. Габриель небось каждый день видел эту машину.
— Почему он не сообщил об этом полиции?
— Ну, во-первых, не больно-то охота иметь дело с вашим братом. А кроме того…
Одд умолкает, снова открывает дверцу, выбрасывает окурок.
— Что “кроме того”? — нетерпеливо спрашивает Карен.
— Кроме того, он рассчитывал использовать это против Бьёрна.
— Шантаж, стало быть? — недоверчиво говорит Карен. — Он хотел использовать убийство родного деда, чтобы вымогать у Бьёрна деньги?
— Ну, вообще-то я не знаю, да честно говоря, мне наплевать. Так или иначе, он сказал, что выложит все на корпоративе, если Бьёрн не сделает, как он сказал. “Я расколю эту сволочь” — вот так буквально он сказал.
В эту минуту раздается урчание мобильника и на дисплее появляется имя судмедэксперта.
— Привет, Кнут, — говорит Карен. — Можешь секундочку подождать?
Одд уже открыл дверцу и почти вылез из машины. Оборачивается, встречается с ней взглядом.
— Ты не станешь впутывать меня, — говорит он. — Я обещаний не забываю.
68
— А ты не так глупа, как можно подумать, — говорит Кнут Брудаль.
Карен чувствует, как учащается пульс. Заставляет себя терпеливо слушать сетования Брудаля на пробелы в полученных материалах, это ведь наверняка лишь малая часть документации, собранной Фредриком Стуубом, и то, что он прочитал, фактически можно рассматривать лишь как грубый итог.
— Ладно, ладно, я понимаю, — наконец говорит она. — Но речь, стало быть, идет о том, о чем я думала? О некой связи между плесневым грибком у Гротов и повреждениями нервных клеток у человека?