— Стой!

Иоаким открыл дверь еще до того, как Рино успел остановиться, так что ветер вернул рвотные массы обратно в машину и расплескал по панели управления.

— Прости.

Иоаким опустил затылок на подголовник и закрыл глаза. Лицо было белым, как мел, а шапка, в которой, как было задумано, он должен был казаться крутым, делала его маленьким и беззащитным.

Рино осторожно потрепал его по голове.

— Кричи сразу же, как почувствуешь, что подкатывает.

Иоаким, все еще не открывая глаз, кивнул.

Фонари, опасно раскачивающиеся на ветру, снова мигнули. Он подъехал к мосту через Дьюпфьорд, представлявшему собой бетонную конструкцию длиной сто пятьдесят метров. Пока он осторожно пробирался по мосту, тяжелые волны разбивались о скалы с обеих сторон, брызги морской воды обдавали машину.

— Они сказали, обещают ураган, — сказал Иоаким.

— Ураган?

— Мммм. Матросы на пароме говорили об этом.

Видимость ухудшалась с каждой минутой, дворники работали на пределе, пытаясь смести мокрый снег. Рино понял, что его ждет очень трудная ночь.

Наконец впереди, словно восход солнца на горизонте, показались огни Рейне.

— У тебя все в порядке, Иоаким? Ну, если не считать тошноты?

Иоаким скептически взглянул на отца.

— Опять мама пожаловалась?

— Не пожаловалась. Ей просто кажется, что ты какой-то раздраженный в последнее время. Это из-за Рона? Знаешь, эти голландцы.

— Рон клевый.

— Может, из-за меня? Сердишься, что я уехал?

Иоаким надвинул шапку на глаза.