Все шоферы столпились поближе к выходу, у двух почти одинаковых новеньких, напоминающих вагон или лодку «остин-7» новой модели. Дальше, по цепочке, стоял не менее мощный «шевроле» 1927 года. Два древних «максвелла», напоминавшие цилиндры на высоких колесах с кепкой. А дальше – о, сверкающий лаком новейший «кросли-спорт», низкий, с плавно обрисованными передними крыльями. Посредственный «хадсон» пятилетней давности, «мерседес»-двухместка новой модели с квадратным задом и колесом на нем и противный новый «моррис» – маленький кубик с тонкими, как у велосипеда, колесиками и носом – как обрезанная пирамидка.

– Я выбираю то, что знаю, – негромко прозвучал голос Элистера, – есть такой один очень важный признак… Плюс надо, чтобы авто стояло в темноте, под деревом. А значит – остаются только два. «Кросли» не получается, а жаль.

Сгибаясь ниже бортов машин, Элистер подобрался к скучному «хадсону», медленно открыл левую, соседнюю с водителем дверь и долго, тихо рылся где-то на дне. Наконец выполз оттуда с изогнутой, как саксофон, хромированной рукояткой, шепча «вот он, этот признак». Показал мне, чтобы я, так же сгибаясь, пробиралась к водительскому месту. Сам скрылся перед носом авто, оттуда донесся приглушенный лязг.

– Готовьтесь! – раздался шепот.

Я нащупала педали и рукоятку переключения скоростей на руле.

Мотор еле слышно крутнулся. И еще раз (пригнувшись к рулю, я пыталась вглядеться в группу шоферов, которые пока что не обращали на нас внимания).

«Чух, чух», – сказал мотор, а потом вдруг натужно взревел, я нажала на педали, Элистер перевалился через бортик слева от меня. Не коснувшись великолепного «Кросли», я вывела неуклюжее авто на гравий дорожки, и мы понеслись по ней полукругом, к воротам, к разбегавшимся от нас пуллерам рикш, я – сжав зубы, Элистер – со злобным криком: «Прадедушка, привет!»

Уверенный поворот направо, в сторону Нортхэм-роуд, от центра города – к этому моменту я каким-то образом уже очень хорошо знала, что мне осталось сделать.

Мы неслись по идеальному, почти пустому шоссе, справа от нас горели гирлянды золотых огоньков в темных кронах деревьев, а за ними высились особняки, один за другим. Мавританский – где обычно останавливался король Сиама, еще один – с башней и полуколоннами…

– Вот это – Лимбург, Элистер!

– Что, тут живут наши французские союзники по Антанте?

– Ни одного человека из Антанты тут нет, англичане давно уже сдали Нортхэм-роуд богатым китайцам, для англичан тут стало слишком дорого! – кричала я сквозь гул мотора (и сожалела, что у меня нет длинного шарфа). – Лимбург принадлежит семье Лимов. А вот это – Сунстед, и догадайтесь…

Элистер хохотал – он, в лихорадке побега, опять забыл, что произошло в отеле с его другом, мне было знакомо это состояние – и пытался выговорить фамилию «Сун».

– Это что, вот в Гонконге есть бар «У Вонга», а хозяина зовут Вонгерихтен, он швейцарец…

Огни, кроны деревьев, высокие сияющие светом окна, отдаленная музыка, несемся мимо. Сворачиваю в тихое место под деревьями, сидим там тихо и радостно курим (хотя последнего, из-за двух огоньков, делать не стоит, если полиция решит искать нас – но ей наверняка не до того).

– Я все думал, где на земле настоящий рай и праздник, – сказал Элистер, закидывая голову к черному небу. – Оказывается, это здесь. И надо же, чтобы именно тут…

– Кто-то назвал огни Сингапура обещанием праздника, который не приходит никогда, – заметила я. – Но тут он все-таки есть, вы правы. Хотя он проходит, и ворованные автомобили тоже надо иногда отдавать хозяевам… Элистер, а сейчас несколько слов очень серьезно. Я хочу, чтобы вы сделали самое трудное из всего, что можно сейчас сделать. То, что вам покажется отвратительным и позорным. Но сначала о том, что я поняла этим утром. Нас хотят убить за то, что мы знаем.

– Но мы…

– Да, так. Но этого не знают те, кто хочет нас убить. Они ошибаются, но что нам толку. И что толку от пальбы из револьвера и угона авто, если… Скажите, Элистер, вы понимаете, что это очень крупное дело? Что в нем задействованы очень большие силы и большие деньги? Да? Теперь: вот вы уедете в Калькутту. Ваш дом там очень похож на крепость? А раз нет, то рано или поздно туда придет совсем не китаец, и без всякой повозки. А еще есть я. И тут все вообще плохо. И остался только один способ поставить наших невидимых противников в положение, когда они не смогут меня тронуть. Побоятся. Задумаются. Сделают паузу.

– Что это за штука такая, которая мне так не понравится? – мрачно спросил Элистер.