Как я его понимаю, с такой музыкой появиться на поле боя – поневоле ждёшь услышать комплименты. Не будем разочаровывать. Тем более что музыка действительно к месту и по теме.

– Великолепно! Под это даже минёру хочется дать шпоры своей кобыле и помчаться рубить французов. Честное слово!

– Господин капитан! – К нам подъехал поручик с аксельбантами. – Генерал-майор Скалон просит вас к себе.

Антон Антонович Скалон, опять же был слегка одутловат на лицо, но фигуру имел практически юношескую.

Этот лихой кавалерист с достаточным пренебрежением встретил пионерного обер-офицера в лице меня:

– Господин капитан, мне сказали, что именно вы укажете нам направление атаки. Так я жду ваших указаний.

Ёлки-палки! Ну, вот всё можно преодолеть! Но этот снобизм в отношениях между родами войск… Он будет, наверное, стоять несокрушимой твердыней между офицерами кавалерии, пехоты, артиллерии… Не говоря уже о нас, грешных – пионерах. Нас-то уж точно «обслугой» считают. А ещё и флотские есть – совершенно отдельная каста…

Блин, зараза! Вопрос-то ведь задан. И не кем-нибудь – генералом!..

– Ваше превосходительство, – слегка волнуясь, но достаточно твёрдо начал я. – Я, разумеется, не могу указать вам направление удара. На данный момент. Мне было поручено только вызвать вашу бригаду «на исходные» и передать, что место, которое вам следует атаковать, будет указано ракетами со штабного холма. Вернее, не место, а направление. Одна ракета белого дыма – атаковать полком. Две – всей бригадой. Что мне передать командующему корпусом?

– Что драгуны приказ выполнят, – неласково глянул на меня генерал. – Так и передайте его высокопревосходительству. Что оба полка только и ждут приказа атаковать.

– Разрешите выполнять это поручение, ваше превосходительство? Честь имею! – Я откозырял и тронул Афину в направлении штабного холма.

На самом деле до жути хотелось прервать это общение с генералом, который, хоть и был вполне достойным воином, и, если мне не изменяет память, погиб в сражениях под Смоленском, но жутко неприятно было ощущать пренебрежительное отношение… Даже не ко мне лично – я ведь с ним никогда не пересекался. К роду войск. Он ведь говорил со мной не как с капитаном Демидовым, а как с представителем «чёрной кости» армии.

Ну да, мы не ходим в атаки, не встречаем врага в штыки…

Чёрт! А под вражеским огнём уничтожать мосты, чтобы пехота и кавалерия смогли отступить без паники и истребления, а навести под аналогичным огнём всё те же мосты для преследования противника… Возвести эти грёбаные редуты к началу сражения в кратчайшие сроки… Блин! Да наши мины только сегодня выкосили больше вражеских солдат, чем эти лихие кавалеристы «настрогают» всем своим полком. Это если ещё доведётся в бою поучаствовать…

Хотя явно доведётся…

Но всё равно: в пику Серёге напишу «Марш пионеров». То есть не «в пику», конечно, не назло, а по его примеру.

Уже на скаку сочинилось начало припева:

Сыровато, разумеется. Ладно, сейчас не до того, потом подшлифую…

Прибыв к штабу, доложил Дохтурову о выдвижении нашей кавалерии на указанный рубеж. Генерал удостоил меня молчаливым кивком и снова поднёс к глазу подзорную трубу, чтобы следить за ходом сражения.

На атакованном участке либавцы и иже с ними уже резались с французами на штыках, и, кажется, небезуспешно – зелёная «масса» потихоньку «съедала» синюю.