– Не скажите, Дмитрий Сергеевич, – отозвался кто-то из окружения командующего корпусом, – наши молодцами держатся. Здорово врезали французам…

– Может, да, а может, и нет, – оборвал оппонента генерал. – Так рисковать нельзя! Капитан Демидов!

– Слушаю, ваше высокопревосходительство! – немедленно подскочил я к командиру корпуса.

– Бригаду Скалона туда, – и протянутая рука указала приблизительное место дислокации драгун на ближайшее время. – Адъютанта я всё равно отправлю, но вы обещали более быстрое средство оповещения…

– Разрешите выполнять?

– Приказываю выполнять!

Вполне разумное решение: либо прикрыть возможное место прорыва кавалерией, либо приготовить её к преследованию разбитого противника.

Ведь это готовый к обороне строй линейной пехоты практически непрошибаем для кавалерии (исключая кирасир) – там и дружным залпом встретят, и ощетинятся штыками так, что не подберёшься…

А вот пехота врага, только что смявшего боевые порядки твоих мушкетёров или егерей, – совсем не свернувшееся для обороны от кавалерии каре: заряды расстреляны, строй нарушен… Рубить такое для конников – одно удовольствие…

Пяти минут мне хватило, чтобы добежать до Афины и доскакать в указанное генералом место.

Две ракеты белого дыма ушли в небеса ещё через минуту. (Чёрный дым был бы сигналом Сумскому гусарскому.)

Ещё десять минут, и кавалерийская бригада, увидев сигнал, стала выходить на исходные…

Они шли галопом. Все как один на серых лошадях.

То есть не вся бригада на серых и не все галопом, но те полтора десятка всадников, что неслись впереди основной колонны, сидели именно на серых.

Когда подскакали, стало понятно, что это музыканты.

Полковой или бригадный оркестр.

Построились, не сходя с коней, отдышались… И, дождавшись приближения Иркутского драгунского, именно (извините за плагиат, Михаил Афанасьевич) «врезали» марш.

И какой марш!

Ай да Серёга! Ай да сукин сын!! Ай да умница!!!

Пусть это было и не исполнение на уровне даже небольшого духового оркестра двадцатого века, но «вставило»! Даже мне.