Компьютера у Мэй Лин не было, поэтому газеты стали единственным доступным ей способом получения информации. Девушка забирала эти газеты домой и потом уже внимательно штудировала нужные ей страницы, вырезая целые блоки печатного текста, а потом – подчеркивая ручкой то, что могло ей подойти.

По каким-то телефонам она даже пыталась несколько раз позвонить, но на другом конце провода с обезличенной вежливостью ей отвечали, что вакансии уже заняты.

Однако Мэй Лин не желала сдаваться.

И сейчас, жуя разогретый на плите рис, подхватывая палочками кимчхи из контейнера, она быстро пробегала глазами по строчкам газеты, принесенной из метро вчера. Почти механически отметила галочкой объявление о том, что «требуются официанты в кофейню «Кофе Бин», на полный рабочий день, два раза в неделю». Потом еще взгляд зацепился за фразу «Требуются уборщики». Больше ничего не было указано, кроме номера телефона. Девушка подчеркнула и это объявление. И быстро проглотив дешевый растворимый кофе из пакетика, торопливо помыла посуду и засобиралась на работу.

Четыре месяца назад она все-таки решилась и укоротила свои длинные волосы – ухаживать за ними особо времени не было, поэтому пошла все-таки на этот шаг. Хотя долго жила с длинными, по пояс волосами в память о матери, которая любила расчесывать ее тяжелые пряди с необычным, красноватым оттенком, играющим на солнце. Мама всегда восхищалась волосами дочери, и Мэй Лин долго не хотела расставаться с ними.

Но сейчас ее волосы спускались чуть ниже лопаток и требовали гораздо меньше ухода. Девушка по привычке завязала их в хвост, который скрепила резинкой, натянула широкие штаны и большую толстовку с капюшоном, с рукавами, спускающимися ниже запястий, подхватила сумку через плечо и поспешила на улицу. До метро надо было еще добираться по неровной холмистой улице, и она припустила почти бегом.

К счастью, на свой поезд она успела, вот только свободных мест в вагоне в это время суток, в час пик, ожидаемо не было. Все скамьи заняли пожилые аджуммы и аджосси, а молодежь вроде нее стояла, цепляясь руками за спускающиеся с потолка кожаные петли.

Вот и сегодня вагон был полон спешащих по своим делам людей. Многие уткнулись в свои телефоны и другие гаджеты, кто-то читал книги. У Мэй Лин телефон был обычный, старенький, без доступа в интернет, поэтому она его лишний раз не доставала – не было такой надобности.

Девушка снова задумалась о поиске еще какой-нибудь работы и сначала не заметила, как к ней излишне близко стоит какой-то мужчина. Рядом находились люди, и она сначала не обратила внимания на то, что между ними почти не осталось никакого расстояния. Только внезапно почувствовала, как чья-то рука коснулась… хм, ее ниже спины и задержалась там, а потом – вот ужас! – стала ненавязчиво так поглаживать.

Девушка замерла, скосила глаза на человека, стоящего рядом, но тот не смотрел на нее, не поворачивал головы, делая вид, что к этому безобразию не имеет никакого отношения. И Мэй Лин поначалу попыталась незаметно отодвинуться, но не тут-то было. Настырная рука опять нашла ее «нижние девяносто». И ведь, что характерно, этот свол… нехороший человек проделывал все с такой уверенной наглостью, что она даже оторопела. И тогда девушка изо всей силы впечатала пятку в кроссовке в подошву рядом стоящего мужика лет сорока пяти – небритого, с уже намечающимся брюшком. Тот дернулся и вскрикнул:

- Ты охренела что ли, девка?!

- А вы не охренели, аджосси?!

- Чего?! – заорал тот.

На них стали посматривать, но девушка решила не давать себя в обиду:

- Еще раз начнете меня лапать – получите сильнее!

Какая-то бабулька на сиденье напротив них (видно, тоже заметила поползновения мужика) завопила:

- Ах ты, грязный извращенец!

Ее слова подхватила другая:

- Ездят тут всякие маньяки! Правильно, девочка, что дала отпор этому извращуге!

- Да вы все сдурели, что ли? – заорал мужик и начал продвигаться в другой конец вагона, а за ним волной неслось от возмущенных тетушек: