- Небрежный боб. Идеальный вариант, который понравится всем. Такая прическа сделает любого мужчину непосредственным, творческим и романтичным. А так как у этой модели тоже есть растительность на лице, то ее можно подстричь на манер «лощеной бороды».

Работа закипела. Мы с Прошкой действовали слаженно, а вот Жюль покрикивал на своих помощников. Они от этого волновались еще сильнее: роняли инструменты, спотыкались. И мне было жаль их. Перед тем как закончить свое «Рандеву» парикмахер умудрился прижечь щипцами ухо Анатолю. Тот тоненько вскрикнул, но тут же замолчал, вытаращив глаза.

- «Рандеву на берегу Сены»! – как-то чересчур визгливо объявил Жюль, подталкивая молодого человека вперед. – Французский шик! Шарман!

Теперь кудри были собраны вверх, открывая некрасивые уши модели и крупный нос Анатоля стал еще сильнее бросаться в глаза. Ко всему парикмахер подстриг ему челку так коротко, что я, не выдержав, прыснула. Такая была у меня в четыре года, когда я оболванила сама себя. Я начинала подозревать, что все эти прически со странными названиями он выдумал сам. Креативность Жюля зашкаливала, но все эти «прогрессивные веяния» в мире парикмахерского искусства давались ему из рук вон плохо. Завивал бы себе кудри дамам, предлагал бы им пудру и помады, так нет же…

Боб с «лощенной бородой» вызвали овации. Некоторые мужчины даже подошли ближе, чтобы лучше рассмотреть мою работу. К Мишелю и Анатолю не подходил никто.

И тут случилось то, чего я, в принципе, и ожидала. Такие люди не могут соревноваться честно.

- Ах, ты гаденыш! – вопль Жюля заставил всех обернуться.

Он держал за ухо Прошку, оттопырив мизинец, и выворачивал его так, что у мальчишки выступили слезы на глазах.

- Он украл мои запонки! Я снял их, чтобы подвернуть рукава и положил на столик!

Я бросилась к ним, стараясь хоть что-то разглядеть сквозь красную пелену гнева, застилающую глаза. Схватив Жюля за мизинец, я выгнула его так, что тот завопил дурным голосом и отпустил Прохора.

- Он не мог взять чужое! Не смейте оговаривать мальчика!

- Ну, конечно! Что вы еще могли сказать! – парикмахер посмотрел на одного из помощников. – Егор видел, как он стащил их и положил под полотенце!

Мужчина закивал, пряча глаза.

Я подошла к столику и, подняв полотенце, увидела запонки.

- Я не брал! Не брал! – воскликнул Прошка. – Еленочка Федоровна!

- Зовите полицейского, - процедил Жюль. В его глазах промелькнула насмешка. – Пусть заберет этого гаденыша.

- Никто никого не заберет! – я толкнула Прошку за спину. – Вы мерзкий, трусливый человек! Разве можно оговаривать ребенка?!

- Пришли сюда из своей грязной конуры и пытаешься убедить всех, что ни в чем не виноваты? – парикмахер посмотрел на собравшихся, ища поддержки. – Нищета. Воры!

- Аккуратнее со словами, Жюль!

Женский голос показался мне знакомым. И когда девушка вышла из-за мужских спин, я непроизвольно улыбнулась. Ксения Александровна Алпатова. Та самая девушка, что приходила ко мне перед венчанием с судьей.