Соорудив из вырубленных шестов бамбука, которые вставили в рукава застегнутых курток, носилки и уложив на них Танзаева, двинулись дальше. Пройдя всего какую-то сотню метров, обнаружили примятую траву и кровь. Антон насторожился. Раненный им человек мог находиться совсем рядом.

– Гуру, – он окликнул бандита, идущего сейчас впереди них и проделывающего ножом, похожим на мачете, проход, – подмени меня, кое-что проверить надо.

Горидов хотел было что-то сказать, однако сделал над собой усилие и подчинился. Его губы были распухшими, а на виске появилась приличных размеров гематома.

Тарзан лежал на боку. Его лицо сделалось мертвенно-бледным. Несмотря на жару, было заметно, как его бьет озноб.

Антон на ходу вынул карту. До шоссе на Киквит, параллельно которому они шли, было не более полукилометра. Он замедлил шаг и, поравнявшись с Лебедевым, который нес носилки вторым, сунул ему ее под нос.

– Через двести метров небольшая река. В этом районе нужно будет спрятать раненого и направляться дальше. Пока подыщите место и оборудуйте навес. Вокруг обработайте полосу керосином, – он сунул ему небольшой флакон с топливом, предусмотрительно взятым у летчиков. – Без этого нашего Тарзана муравьи сожрут. Я подойду минут через сорок. Держи рацию включенной, иначе мне вас не найти.

– Мы вернемся за ним? – почему-то спросил Лебедев и тут же осекся. Тарзан услышал вопрос и, вздрогнув всем телом, с гримасой боли на лице посмотрел сначала на него, затем на Антона.

– Оставьте меня, – едва слышно прохрипел он, – все равно я перелет не переживу.

– А никто тебя и не собирается в таком состоянии тащить в Россию, – Антон слегка похлопал его по плечу. – Определим в госпиталь здесь. Подлечат, а потом видно будет. Ну ладно, – он вновь перевел взгляд на Лебедя. – Идите, я буду рядом.

Он вновь вернулся к месту, где обнаружил на примятой траве пятна крови, и направился по следам волочения чего-то тяжелого по земле. Следы уходили в противоположном их движению направлении. Это радовало. Он опасался преследования. Убедившись, что вступившие с ними в перестрелку люди ретировались, он уже хотел повернуть обратно, как неожиданно в каких-то десяти-пятнадцати метрах заметил крыши домов, покрытые пальмовыми листьями и тростником. Присев в траву, прислушался. Со стороны хижин доносились едва различимые голоса людей. Заблеяла коза. Нырнув в заросли каких-то растений, похожих на гигантский папоротник, Антон подобрался к селению ближе.

Это была небольшая деревня на полтора десятка хижин, расположенных вдоль грунтовой дороги. У одной из них стоял старенький армейский джип. Возле дома, расположенного в середине импровизированной улицы, собралась группа вооруженных людей. Мужчины и совсем еще дети с автоматами Калашникова в руках что-то возбужденно обсуждали на непонятном Антону языке. Один из них, стоящий в центре этой толпы, потрясая автоматом, несколько раз указал рукой в сторону, где только что было столкновение. Толпа увеличивалась. К ней еще и еще подходили вооруженные люди. В основном это были полуодетые подростки.

«Понятно, – с досадой подумал Антон, насчитав восемнадцать вооруженных человек, – расшевелили улей. Это стадо сейчас бросится на наши поиски».

В арсенале Филиппова было две мины направленного действия «МОН-50». Эти «игрушки» на трех ножках размерами с книгу, вогнутые посередине, считались грозным оружием. При подрыве они образовывали перед собой полосу сплошного поражения шириной в несколько метров и дальностью около пятидесяти. Все живое на этом пространстве в буквальном смысле слова изрешечивалось готовыми убойными элементами, представляющими собой металлические шарики.

Вернувшись на тропу, по которой скорее всего отправятся жители на место недавнего боя, он установил одну из этих мин с таким расчетом, чтобы при подрыве зона поражения располагалась вдоль, а не поперек нее. Вставив в электродетонатор, он отмотал около двадцати метров тонкого провода и улегся в небольшую промоину в земле. Через некоторое время послышались голоса, и в начале тропы появились те самые вооруженные люди, которых Антон уже видел. Дождавшись, когда большая часть этого отряда окажется в зоне поражения, он пригнул голову и соединил провода с контактами батарейки. Оглушительный взрыв вновь взбудоражил джунгли. Они мгновенно заполнились разными голосами. Антону показалось, что даже пальмы, окутанные лианами, принялись охать и ахать. Ко всем этим звукам добавился вой и крики раненых. Он высунулся из укрытия и дал несколько коротких очередей по мечущимся фигуркам людей, после чего устремился нагонять Лебедева и Гуру. Теперь преследование вряд ли возможно, хотя не исключен и прямо противоположный эффект. Оказавшись на том месте, где расстался со своими компаньонами, Филиппов нажал на вызов радиостанции. Устойчивая связь таких аппаратов была на дальности до полутора километров. Пройти за это время больше в этих условиях, имея на руках носилки с раненым, оружие и объемные рюкзаки, – героизм.

– Слушаю, Лебедь, – раздался сквозь треск знакомый голос. – Мы нашли место. Готовим укрытие. У тебя как?

– Иду следом, – бросил в эфир Антон.

По едва примятой траве, сломанным и порубленным зарослям кустарника и отпечаткам следов на грунте он с довольно приличной скоростью двигался по маршруту, где недавно прошли его люди. «Если кто-то из „папуасов“ наткнется на эти следы, то без труда выйдет на Тарзана», – с досадой подумал Антон. Пройдя несколько сот метров, он установил растяжку. Заранее зная, что люди, которые пойдут по следу, будут предельно внимательными, он использовал вместо проволоки стебель какого-то экзотического растения. Перекинув его поперек тропы, один конец прикрепил к кольцу гранаты. Сразу за «сюрпризом» для преследователей он начал постепенно уходить в сторону от маршрута, по которому Лебедев и Горидов несли носилки с Танзаевым. Вынув большой нож, Антон прорубил просеку в непроходимой чаще. Через полкилометра, выбившись из сил, он вернулся обратно и направился по маршруту своих компаньонов, стараясь убрать оставленные ими следы. Первые несколько десятков метров пришлось поднимать примятую траву, разгибать ветви. Чтобы скрыть следы рубки, он под корень срезал ветви, а стволы замазывал землей. Следы от тяжелых армейских ботинок также разровнял, используя для этих целей пучок веток. После проделанного Антон достал из рюкзака спутниковый телефон, выданный Нигматулиным и предназначенный для связи с Белоцерковским. Второй ему предоставил Родимов. Антон взял с собой оба на тот случай, если Нигматулин сможет по просьбе Белого установить какое-нибудь хитроумное устройство, позволяющее его прослушивать.

Включив и настроив оборудование, набрал номер телефона Белого. Это был второй сеанс связи с этим человеком после прилета в Заир.

– Слушаю, – раздался отчетливый голос в трубке, словно говоривший находился где-то рядом.

– У нас Тарзан ранен. Больше суток не протянет...