— Не могу знать, господин старший унтер-офицер, — проговорил я с неохотой. Обращение не по уставу тоже могло стать поводом для наказания. Лучше не рисковать.

— Субординацию не соблюдает, занимается рукоприкладством. Придётся доложить вышестоящему начальству, — продолжал меня стращать Репнин. — Из нарядов не вылезет до конца года. Никаких ему увольнительных, никаких выходных. Князев, хочешь из нарядов не вылезать?

— Никак нет, не хочу, господин старший унтер-офицер, — ответил я. — Но если так, то пусть и те трое понесут наказания. Или им всё можно, раз они с третьего курса?

— А это уже не тебе решать, — зыркнул на меня Гаврюшин и обратился к остальным. — Ладно, господа, заткнитесь. Мне самому разобраться интересно. Давай, Князев, расскажи, как всё было.

— Вчера Удав встретился мне в коридоре на нашем этаже. Сказал, что у него вещи в стиралке, просил забрать. Я отказался. Сегодня он, капрал и ещё один курсант пришли в класс, где я убирался, и потребовали помыть полы в триста третьей комнате. Я отказался. Капрал меня ударил. Я ударил в ответ. Остальные вступились за капрала, мы подрались. Так вот, господин старший унтер-офицер, у меня вопрос: по какому праву курсанты из шестой роты приходят к нам на этаж и заставляют на себя работать? Я не в прислуги приехал наниматься, а иных истреблять.

Кто-то из унтеров хмыкнул, но большинство из них были абсолютно серьёзны.

— Какой у тебя уровень? — спросил Репнин.

— Двенадцатый у него, — ответил за меня Гаврюшин.

Репнин присвистнул:

— Ну ни хрена себе. А драться где научился?

— С десяти лет занимаюсь, — ответил я.

— Кто его вообще к нам запихнул? — проговорил один из младших унтер-офицеров. — Почему не в первую роту? Мест что ли нет?

Ему никто не ответил.

— Ну и что с тобой делать? — Гаврюшин продолжал сверлить меня неприятным, словно собирался побить.

— Может быть, оставить меня в покое? — предложил я. — Я ни к кому не лезу. Но третьекурсником прислуживать — это не ко мне.

Снова раздались короткие смешки.

— Ты имеешь что-то против традиций? — спросил Репнин. — Со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Знаешь об этом?

— Так точно, господин старший унтер-офицер, — ответил я. — Только дерьмовые у вас традиции.

— Что ты сказал, мелочь? — Репнин вскочил с мест.

— Да погоди ты, — остановил его Гаврюшин. — Это мой боец, я с ним и буду разбираться. В общем так, курсант Князев. Стену заштукатуришь и покрасишь. Но смотри у меня, будешь наглеть и приказы не выполнять — из нарядов до конца учёбы не вылезешь. Это тебе понятно?