Мимо пронеслась байкерша на мотоцикле в духе прошлого века. На таких ещё немцы ездили в старых чёрно-белых фильмах про войну. Полный ахтунг.

Трассу обступили высоченные дома. Прямо башни по тридцать-сорок этажей в стиле местной эклектики. С террасами и балконами, торчащими наружу трубками, плетёными креслами и столиками. На балконах сушилось бельё, росли миниатюрные пальмочки. Некоторые дома были частично недостроены — возле них возвышались краны, а с огороженных деревянными заборами участков выезжали бетономешалки. Тем не менее, первые этажи комплексов были заняты лавочками, кафешками и парикмахерскими, а чуть выше жили люди.

Город ремонтировался и разрастался прямо на моих глазах.

Тротуары были узкими, на них внаглую парковались все кому не лень. Люди меня поразили ещё больше. Прохожие олицетворяли собой вавилонское столпотворение — белые и чёрные, смуглые и не очень, мужчины и женщины, старики и дети. Я увидел чинно прогуливающихся восточных девушек в чадрах и хиджабах, жирных товарищей в фесках, кепках и банданах, негров, сканирующих голодными глазами пятидесятилетних тёток славянской наружности, рассевшихся перед магазинами цыганок с голыми детьми и жалобными лицами. Цыганки тянули руки ко всем подряд, их дети воровали фрукты у ближайшего торговца.

Рядом раздались грузные шаги, тротуар завибрировал от напряжения. Лязг, пыхтение компенсаторов и здоровенная тень вынудили меня повернуть голову влево. И тут же отскочить, уступая дорогу топающему по брусчатке… трансформеру.

Ну, не совсем трансформеру.

Трёхметровое существо на ходульных конечностях с выгнутыми назад коленями выглядело как шагатель из «Звздных войн» Джорджа Лукаса. Корпус робота представлял собой кабину, внутри которой сидел пилот. Судя по шелесту лопастей, кабина проветривалась вентилятором. Лобовое стекло было приоткрыто, так что я мог видеть рычаги и кусок приборной доски. Пилот сидел в кресле и ловко орудовал джойстиками. Ноги шагателя были оплетены проводами, в прямоугольных секциях двигались поршни. Стопы агрегата больше напоминали крестовины новогодней ёлки. Что-то тарахтело, из выхлопных труб вырывался чёрный дым.

Адский механизм был оснащён двумя манипуляторами с закреплёнными на предплечьях… чехлами? Не пулеметными турелями, во всяком случае.

Из куполообразного навершия шагателя торчала радиоантенна.

Я проводил взглядом ходячее недоразумение и перевёл дух. Самое глупое, что сейчас можно сделать, так это умереть под копытами трёхтонного робота, управляемого бородатым кавказцем. Премия Дарвина обеспечена.

И куда мне идти?

Даже не знаю, что это за город такой.

Прохожие разговаривают на разных языках. Дикая смесь русского, турецкого и грузинского. Никто не держит в руках смартфоны. Одеваются… да обычно одеваются. Мужчины — в шорты, брюки, рубашки и футболки. Женщины — в цветастое тряпьё. Улицу переходят как попало — на красный свет или вообще без «зебры».

Стайка кучерявых ребятишек выпорхнула на проезжую часть, остановила приземистую белую машину и оживлённо загалдела. Девчушка лет пяти брызнула на лобовое стекло водичкой из сифона, а её старший брат начал усиленно натирать и без того чистую поверхность тряпочкой…

Как я это люблю.

Грёбаные курорты.

Первым делом снимаю гимназический пиджак, аккуратно складываю и засовываю в портфель. Так себе решение, если честно. Если не найду вечером утюг…

Впрочем, насрать.

Слишком жарко.

Разворачиваю бумажку с адресом ночлежки. Красивым женским почерком на листике в клеточку выведено: «Нагорная, 45». И всё. Знать бы ещё, где эта Нагорная притаилась. Я так понимаю, в горах. А поскольку в ущелье каменных джунглей снежные вершины не маячат, возникает подозрение, что я живу в каких-то трущобах. Ну, удивляться нечему. С моим-то социальным статусом…