— Пограбим напоследок?

— По пути к границе еще есть нетронутые местечки, — хмыкнул Свен. — Мы так спешили в Лурдию, что проверяли не все. Если отправимся завтра, пока другие не знают…

— То как раз успеем попотрошить здешних, — обрадовано подхватил Ярис.

Я думала, меня оставят здесь, но нет. Утром я скакала рядом со Свеном. Еще несколько недель я моталась с ним по графству, неторопливо приближаясь к границе с Лейским княжеством.

 Они рыскали как волки по нашей земле, находя тех, кто надеялся, что отсидится в стороне.

У Свена была карта, где значились все поместья и маленькие форты, что они пропустили при стремительном броске к Лурдии. Они не тратили силы на сильных и бедных, выбирая тех, кто в мирное для королевства время расслабился и зажирел.

Когда дома, в замке, я слушала рассуждения брата и других молодых стражников о том, что леи плохие солдаты, то верила. И их неудачная осада нашей крепости не противоречила этому мнению. Но сейчас я убедилась, что это не так. Леи оказались хорошими воинами и сражались не хуже наших. Просто если могли, то выбирали вариант с меньшей кровью Где могли покорить с помощью своей странной магии, выбирали этот путь. Несколько раз я наблюдала, как она действует.

Один из фортов сдала молодая жена хозяина. Она опоила солдат сонным отваром и открыла ворота. Я смотрела, как она кидается на грудь Свену, такую счастливую, и видела в ней себя. Мне не было жаль ее, когда Свен с силой оттолкнул предательницу, как ненужную вещь. А когда она подползла и попыталась поцеловать его сапоги, пнул прямо в лицо. И больше даже не взглянул на нее.

Я была удивлена, что леи не убили всех спящих воинов, хотя и могли. Скованные магическим сном, те не просыпались, даже когда им наносили раны. Увидев мое удивление, Свен пояснил:

— Это задержит преследователей.

И я поняла. Раненные, да еще в таком количестве, остановят надежней, чем убитые. Выбирая между преследованием врагов и спасением своих, ясно, что люди выберут.

Но прямое предательство я наблюдала лишь раз. Как поняла из разговора Яриса и Свена, это требовало предварительной подготовки. Они бросали зерно чар еще тогда, когда сопровождали принцессу Луасон на Отбор. Сейчас чаще леи выманивали своими чарами кого-то нестойкого к обещаниям любви, богатства, славы и наносили ритуальным черным ножом на лицо и тело неглубокие надрезы. А потом отпускали. Окровавленные и плачущие те возвращались к своим, а через день туда входили леи, почти не встречая сопротивления.

— Почему вы не поступили так со мной? — однажды спросила я.

— Ваш замок слишком большой для этого колдовства, — неожиданно расщедрился на пояснения Свен. — Пришлось бы слишком долго ждать, пока на всех подействует. Да и ваш маг вряд ли стал бы этого дожидаться, мог его снять. Вышла бы бессмысленная трата времени. А что, ты хотела бы вернуться к своим и принести им смерть, маленькая мстительница?

Свен с любопытством смотрел на меня, ожидая ответа. Я представила, как по моей вине у меня на глазах умирали бы близкие, и содрогнулась. Нет уж, лучше так, когда только я плачу за свою ошибку.

— Нет, мне не за что им мстить.

— Они предали тебя, малышка, — слова Свена были как яд. Он любил говорить такое и смотреть, как я плачу.

Вначале я пыталась спорить, а теперь просто опускала голову, чтобы спрятать влажные глаза.

Один раз я увидела, как действует то проклятие, которым Свен грозил моему отцу. На чарующий зов леев вышел младший сын хозяина поместья. Черный ритуальный нож вошел в его бок, и все, в ком текла та же кровь, умерли в тот же миг. Поднявшаяся паника сделала обезглавленный гарнизон беспомощным.

Это черное колдовство могли творить только Свен и Ярис, и оно выпивало у них немало сил. Не меньше суток после этого колдун еле двигался и много спал. Свен оправлялся раньше, подпитываясь моей болью. В такие дни он намеренно причинял ее.