23

На сборы в дорогу ушло всего четыре дня. Сил у Рона прибавилось. Скорее всего, наступившее улучшение — заслуга моего камня. Бегать как прежде, конечно, не бегал, но сидел уже совершенно уверенно, понемногу ходил и рвался домой не меньше отца, убеждая меня, что прекрасно выдержит дорогу.

Я попыталась, было, отговорить обоих от такой крайней спешки, но в глубине души понимала ридгонов. Родные стены — сами по себе лекарство. Да и меня здесь больше ничего не держало. Все были рады ускорить отъезд. Особенно Нини. Мачеха нынче ходила искренне бледная и тихая. С неизбывной печалью в очах. Мелькор внял моей просьбе и не стал применять в её адрес кровавых репрессий, но чётко обозначил, что с данного времени и до совершеннолетия маленького сына Хунгора будет осуществлять контроль за состоянием дел замка. И не дай бог ей учудить какую-нибудь пакость! Короче, шаг в сторону — расстрел.

Как только под бдительным оком Мелькора обоз моей новой семьи пополнился повозками с папиным наследством (включая библиотеку, рукописи и иноземные предметы), сундуками с приданным и большой клетью с конями, которых повезут другие «рабочие» лошадки (надо же, какие цацы эти племенные жеребцы, мороки ещё с ними!), мы отправились в путь. Флиту и Кору забрала с собой. Ниниэль, понятное дело, даже возражать не пыталась. Похоже, она бы сейчас что угодно мне отдала, лишь бы только мы все уже испарились из её жизни.

Да пожалуйста! Кто бы против?!

Божечки, какое это было блаженное чувство — вырваться из мачехиной клетки и катиться вперёд к неизвестному, но точно уж светлому будущему, вдыхая воздух свободы и ощущая себя как никогда защищённой. Мне кажется, я успела забыть, когда последний раз испытывала чувство подобной уверенности, как сейчас в обществе двоих этих мужчин. Хоть и знакомых мне совсем недолго, хоть один из них себя самого-то нормально поднять не может, не то, что себя вместе с мечом (или что там у них) в мою защиту.

Да, забыла сказать, «лечебник» мархаратских медиков мы, как и собирались, попробовали расшифровать вместе с нашими докторами ещё в замке мачехи. Но, во-первых, получалось медленно, а во-вторых, даже таким опытным франга, как Ульмо и Эльронд были непонятны многие названия из перечисленных в талмуде. Разные страны, разная растительность, и средства лечебные — тоже иные. Думается, в этом причина. Решили продолжить изучение с Ульмо вдвоём в более спокойной обстановке и без вот этой гонки.

А пока я всем своим существом грелась в лучах лета и тепле заботы ридгонов. Условия мне в дорогу создали барские, чего уж говорить. Отдельная большая карета (не тяжеловесный дормез в полном смысле слова, но что-то около того), уютно заваленная покрывалами и подушками, меж которых обосновался маленький столик возле окна и короб в углу с вещами первой необходимости.

Девчонок моих, вызвавшихся кашеварить на привалах, определили в повозку с хозяйственным скарбом, освободив в ней приличное место для сна и отдыха — я проверила. А ехать одной в персональной «домине» очень быстро стало скучно. Вокруг столько красоты и впечатлений, а поделиться не с кем. Ну вот так и повелось, что я то с ними проедусь (из повозки обзор пошире, чем из закрытой кареты в окошко, да и кислорода больше), на проплывающие красоты полюбуюсь, то с Мелькором в его походных «хоромах» поболтаю, то к Рону наведаюсь.

Младшему пережидать время пути было грустнее всего. Вместе с ним, осуществляя постоянное наблюдение за состоянием наследника, ехал Ульмо. Но он, скажем прямо, у нас тот ещё «весельчак» оказался. Уткнётся носом в книжку по медицине, с ней и уснёт. Как-то потихоньку, незаметно сложилось, что больше всего времени я стала проводить с… мужем (ха-ха, самой до сих пор смешно его так называть).

Дело в том, что он оказался исключительно интересным собеседником на одну любопытную тему. Во время пути я решила почитать папину рукопись — времени-то вагон. Так вот обсуждение отцовских выводов и стало тем самым моментом, доставлявшим обоим и несказанное удовольствие, и пользу.

— Да нет же, Тина, Зарабеш не могли построить в те времена, какие описывает Хунгор. — с самым уверенным видом убеждал меня Рон.

— Да как же не могли, когда отец здесь ссылается на рукопись почтенного э-э-э… м-м-м… — я водила пальцем в поисках нужной строки, — Селим Белибея, который утверждает, что город воздвигли именно в этот период. И великие белые стены поднялись в небеса, и что-то там ещё устремилось ввысь.

— Пусть этот ваш Селим-Белим утверждает что хочет. А только я был в Зарабеше и своими ногами ходил по его улицам. Ему лет-то тридцать-сорок от силы. Это же сразу видно — никакой древностью даже не пахнет. И стены там, кстати, вовсе не белые, а из нормального серого камня.