— Бери детей и в спальню к Пруденс…

Адель кивнула и подхватила детишек. Я выглянул в коридор и махнул ей рукой. Дождался пока гувернантка выбежит и ринулся к лестнице на первый этаж.

Садануло несколько выстрелов, но меня спасло то, что я в очередной раз споткнулся, уже об тело горничной.

Полетел кубарем по ступенькам и сшиб кого-то с ног.

К счастью упал на спину, почти наугад выстрелял весь барабан, а потом снова схватился за топор.

Происходящее расплылось в череде картинок, почему-то окрашенных в багровый тон. Я впал в какой-то транс и видел себя словно со стороны.

Весь залитый кровью голый мужик, рыча как зверь, рубит топором, неподвижные тела людей на полу.

Пришёл в себя только тогда, когда кто-то истошно заорал с улицы.

— Не стреляйте, шериф, это я, Дункан! Не стреляйте!

Я обвёл взглядом гостиную. Всё вокруг было завалено расчленёнными трупами.

— Матерь божья! — ахнул шотландец, нерешительно переступив порог.

— Бен, ты живой?!! — жалобно всхлипнули Бель и Пруденс, так же нерешительно выглядывая с площадки на лестнице, ведущей на второй этаж.

Я пожал плечами, переступил через мёртвое тело, сел в кресло, аккуратно поставил топор к креслу и прохрипел:

— Виски и сигару, вашу мать. Пожалуйста…

Чуть позже стало ясно, что к нам наведался сам Джесси Джеймс со своими ребятами. Охрану они сняли бесшумно, частью перерезали, а частью пристрелили из лука. Попавшуюся на пути горничную тоже убрали без лишнего шума. Подвело их только то, что засранцы не знали расположения комнат в доме и по ошибке сначала сунулись в детскую, где их встретила мисс Минипенни. Она же отправила на тот свет самого знаменитого Джесси Джеймса, влепив ему маленькую пульку тридцать восьмого калибра прямо в лоб. Пятерых убил я, остальные ломанулись бежать, но наткнулись на ребят с въездного поста, которые услышали пальбу и прибежали на помощь.

Ну а мне…

Мне всего лишь отстрелили…

Нет, не яйца, мне ничего не отстрелили. Вообще ничего, ни царапинки.

Свидание с матерями моих детей очень ожидаемо не состоялось. И не по их вине, я просто вылакал бутыль вискаря из горла и вырубился.

Придя в себя, на следующий день ближе к обеду, вернувшись в город, я по привычке прокрался под окошко офиса, чтобы послушать, что обо мне судачат помощники. Я примерно подозревал уже, что услышу, но версия прошедших событий в изложении грёбаного шотландца оказалась уж вовсе жуткой.