Тогда это было про нее. Не сам по себе сюжет, даже не начало такового на данный момент, а нечто вроде первых строк письма к ней, – и читать его было тяжело. Пришлось вытащить так много счастливых воспоминаний, и я знал, что они так и будут вылезать на поверхность, когда я продолжу, но в то же самое время, как я ни любил ее, как ни скучал по ней так, что не выразить словами, я также не мог отрицать уродливое ядро негодования, которое, как мне чувствовалось, поселилось где-то у меня внутри – горькое разочарование от того, что остался один на один с Джейком, от одиночества пустой постели. Ощущение того, что я брошен на произвол судьбы, оставлен один на один разбираться с вещами, с которыми, как мне казалось, я никогда не справлюсь. Ни в чем из этого не было ее вины, конечно же, но горе – это варево из тысячи ингредиентов, и далеко не все из них удобоваримы. Все, что я написал, было правдивым выражением лишь малой доли того, что я чувствовал.

Фундаментом, в общем и целом. У меня теперь было представление о том, про что я мог бы написать. Про некоего человека, немного похожего на меня самого, который потерял женщину, немного похожую на нее. И как ни болезненно было все это исследовать, я все-таки смог бы это сделать, двигаясь от уродства к красоте и, надеюсь, к какому-то финальному чувству решимости и принятия неизбежного. Изложение своих мыслей в виде набора букв иногда может помочь исцелиться. Я не знал, мой ли это случай, но это было нечто, хотя бы просто способствующее исцелению.

Сохранив файл, я отправился забирать Джейка.

Когда я подошел к школе, все другие родители уже выстроились вдоль стены в ожидании. Наверняка имелся строгий, хотя и неписаный этикет насчет того, где кому стоять, но день был долгий, и я решил на это наплевать. Вместо этого отыскал взглядом Карен, стоявшую в одиночестве у ворот, и просто направился к ней. Днем было заметно теплее, чем утром, но она по-прежнему была одета так, словно приготовилась к снегопаду.

– Здрасьте еще раз, – сказала она. – Как думаете, он выжил?

– Более чем уверен, что они уже позвонили бы, если б это было не так.

– Да уж, пожалуй… Как ваш день? Ну, это я так называю – день… Как ваши шесть часов свободы?

– Прошли крайне интересно, – сказал я. – Я наконец заглянул в наш новый гараж и обнаружил, что предыдущий владелец решил упрятать туда весь хлам, вместо того чтобы выбросить.

– О!.. Безобразие. Но зато как ловко!

Я рассмеялся, но только слегка. Работа забрала некоторую часть тревоги от появления незваного гостя, но теперь она опять вернулась.

– И еще какой-то тип болтался во дворе.

– А вот это уже звучит не столь весело.

– Угу. Он сказал, что вырос в этом доме, и хотел зайти посмотреть. Не думаю, что я ему поверил.

– Вы ведь его не впустили, надеюсь?

– Господи, да конечно же, нет!

– А куда вы переехали?

– На Гархольт-стрит.

– Совсем неподалеку от нас, – она кивнула. – Не в «дом ужасов», случайно?

Дом ужасов. Сердце немного упало.

– Наверное. Хотя я предпочитаю думать, что у него просто есть характер.