- Запомни, женщина, огонь – враг мяса, - вольно процитировал Николай фразу героя любимого советского фильма про резидента. – Бери Саню, пусть он новый костёр разводит. Для ухи. А то, вон, кажется, рыбаки возвращаются.

Но совету жены внял и принялся насаживать куски мяса на шампура. Отборной свинины почти без сала, за которой он накануне специально забегал на рынок. А что? Командирская зарплата вполне позволяет делать такие покупки. Не каждый день по пять кило за раз, но пару раз в месяц – вполне.

Пока в ведёрке для ухи ещё грелась вода, поспела и первая партия шашлыков.

- Кира, твоему мужу можно хоть сейчас увольняться со службы и открывать коммерческий ресторан-шашлычную! – дожёвывая мясо с первого шампура, похвалила Николая невеста Кузнецова Алёна. – Никогда в жизни такой вкуснотищи не ела.

- Я бы с удовольствием, - засмеялся тот. – Да ведь начальство не разрешит уволиться со службы. Вон, Анатолий не даст соврать.

- Ой, шашлыков наелись, а кто же теперь уху будет хлебать? – обеспокоился Васёк.

- А ты куда-то торопишься? – потрепал его по шевелюре Демьянов. – Успеем и до ухи из вашей рыбы добраться. Зато она успеет настояться. Кира, принеси из машин подарок моих сослуживцев.

Как и просил Николай, ему разыскали испанскую шестиструнную гитару. Хоть и потёртую, но, как уверяли ребята, действительно купленную у кого-то из испанцев, перебравшихся в СССР во второй половине тридцатых.

Милая моя,

Солнышко лесное,

Где, в каких краях

Встречусь я с тобою?

- Ой, всё совсем, как в песне: у нас тоже костёр под сосной, - счастливо улыбнулась Алёна, прижавшись к плечу Кузнецова. – И какой потрясающий образ: крылья расправил искатель разлук, самолёт. Николай, вы эту песню сам сочинили?

- Нет, конечно. Когда-то подслушал в компании геологов, - честно признался он, но фамилию автора, Визбора, назвать не стал. – У меня со стихосложением и музыконаписанием не очень, так что я только чужое иногда пою.

- А ещё что-нибудь можно?

- Ну, поскольку тут среди нас четверо военных – один, правда, только будущий – поэтому давайте про войну, про мужчин и женщин. Про те романтические времена двадцатилетней давности.

Дождик, утро серое,

Намокает рана.

На Земле мы первые,

Нам нельзя с обмана