— Да вы чё, блять, охуели? — взревел толстый. — Как могла эта кобыла убить кого-то? Вы мне стрелку с русскими зарубить решили?

— У меня лихорадка и гонорея, — громко сказала я, чтобы все слышали. — Меня всем полком имели! Так что, мальчики, развлечься не получится!

Те, что меня привели, разочарованно переглянулись, и я поняла, что насиловать меня не станут, побрезгуют.

На Колю я даже взглянуть боялась. Если бы он не пошёл меня искать, не попался бы северянам. К этому времени мы бы уже были у блокпоста русских!

Господи, зачем я убежала от Малого? Зачем?

Мне накинули петлю на шею, а Малой стоял передо мной на коленях весь в крови. Это конец! Это долбанный конец!

— Давай, моли пощады! — приказал Коле один из бандитов.

Я знала, что он не попросит! Знала, поэтому смотреть на то, как его казнят, было страшно и больно.

— Пошёл на хуй! — прошелестел Малой окровавленными губами. Бандит схватил его за горло и начал вырезать крест у него на лбу. — Даша, не смотри! — крикнул он мне, но я не могла отвести от него взгляд. — Даша, я люблю тебя! — в отчаяние выкрикнул он, окончательно разрывая мне сердце.

— Я тоже! Коля, я тоже люблю тебя! — я не выдержала и разревелась.

Северяне заржали, упиваясь своей властью и превосходством, наслаждаясь нашей с Колей беспомощностью.

Бедный Малой! Это всё из-за меня! Это я виновата в том, что его мучат!

— Кончай его! У нас стрелка, вообще-то! — поторопил ублюдка второй бандит, и в следующее мгновение Коля упал, хрипя и захлёбываясь собственной кровью.

Ему перерезали горло, как барану. Я видела всё до мельчайших подробностей, но не могла поверить в происходящее. Это же Малой…

"Прости меня, Коля! Прости!" — мысленно просила я прощения, захлёбываясь слезами, хоть и знала, что не заслуживаю его. Что мне ещё оставалось? Это я его убила! Я! Своей тупой глупостью я убила нас обоих!

Серёжа был прав, я эгоистичная сука, которая думает только о себе! Хорошо, что он не увидит и не узнает, как его лучшие бойцы бездарно погибли.

— Давай, блять, быстрее! — пнула я ногой того, кто держал меня.

Чем скорее меня повесят, тем меньше я буду страдать. Мне впервые было так страшно и больно. Да уже и жить-то не особо хотелось. Зачем мне вообще жить, если я говно, а не человек?

— Как скажешь, милая! — заржал бандит и потянул за верёвку.

Петля начала затягиваться на моей шее, и я инстинктивно вцепилась пальцами в верёвку, чтобы ослабить её. Это было бесполезно. Верёвку тянули нарочно медленно, чтобы посмаковать мою мучительную агонию.