— Дашка, ты готова? — спросил меня Малой, нервно докуривая сигарету у парадного входа тюрьмы.

Не готова. Я не хотела никуда уходить. Я до последнего надеялась, что Грэй передумает выгонять меня с базы, что он просто хотел меня наказать таким образом, проучить…

— Нам пора, Даша! — поторопил меня Малой и выбросил окурок в урну.

Он был одет непривычно — в гражданское, как и я. Я ни разу не видела Колю в обычных джинсах и футболке. Он смотрелся нелепо, как чужой человек, а не как мой сослуживец.

Бывший сослуживец…

Меня и вовсе вырядили в стрёмное платье и кофту, которую даже моя бабушка постеснялась бы надеть, посчитав её уродской. Я понимала, что этот маскарад был необходим нам с Малым, чтобы благополучно добраться до блокпоста русских, но всё равно было неуютно.

Моя форма, документы, запас еды и воды был спрятан в рюкзак. При первом же досмотре меня идентифицируют, как сепаратистку, и арестуют. Я не могла оставить форму. Это всё, что у меня останется на память о войне.

Задачу осложняло то, что нам придётся пойти безоружными. Я спрятала в рюкзаке кортик. Но толку от него? Смогу ли я перерезать горло самой себе, чтобы не попасть в плен? Другому — запросто! А на себя духа не хватит. Пустить себе пулю в висок или в рот гораздо проще.

— Мы должны прибыть вовремя, до смены караула! — напомнил мне Коля, и я наконец-то сделала шаг по направлению к воротам.

Там нас ждали многие наши с Малым сослуживцы, друзья, боевые товарищи — наша семья. Но не все.

Кто-то был в карауле, кто-то на задании. Пришли только те, кто смог выделить время на прощание. Далее последовали бесконечные объятия, потискивания, пожимания рук, пожелания добраться живыми до русских. Цыганка Злата даже расплакалась.

Старая лицемерная карга! Рада-радёшенька, что меня вышибли с позором из армии? Ревёт от радости, что её больше шпынять будет некому?