В ответ послышались недовольные реплики.

– Целый день горбатились, имеем право на сувениры!

Мы с Витьком переглянулись и разом вышли из шатра в темноту ночи.

Неровная шеренга подростков в камуфляжных куртках испачканных глиной стояла перед палатками в отблесках костра. Игорь топтался перед строем с фонариком в руке.

– Кто тут сувениров захотел?! – рявкнул Витек, но я осадил его.

– Спокойно это дети.

Посреди шеренги стоял крепкий белобрысый парень с наглой рожей и пухом над верхней губой на голову выше остальных.

– Иванов пятнадцати лет? – Подошел я к нему.

– Ну, Иванов, а че? – с вызовом скрывая испуг, ответил он.

– У тебя Иванов наступил пубертатный период, – глядя ему в глаза, притворно унылым тоном продолжал я, – говоря русским языком, у тебя возникла потребность обратить на себя внимание противоположного пола. Поэтому ты решил занять главенствующее место в стае путем непослушания и отрицания лидерства Игоря Олеговича. Но ты зря это сделал, ой зря!

Девочки, стоящие во второй шеренге прыснули от смеха. Иванов смущенно проворчал:

– А че он сувенир даже взять не разрешает? Мы целый день бойцов выкапывали. Вон сколько касок и стволов вам в шатер притащили!

– Успокойся Иванов, будут вам сувениры.

Игорь протестующе посмотрел на меня, но я не обращая внимания на его взгляд, я поднял один из винтовочных патронов брошенных Ивановым.

– Так посмотрим, хороший патрон.

Я расшатал пулю и вытащил ее.

– И пуля хорошая – пристрелочно-зажигательная. Иванов как ты хотел из нее сувенир сделать?

– Ну, просверлить и на цепочку повесить.

– Просверлить, значит, – усмехнулся я и подошел к кострищу, в котором дымилось пара толстых березовых поленьев, оставшихся после приготовления ужина.

Витек все понял и опять рявкнул: