— Знаете, при "папе" Денице было свято, вернулись с похода, неделю гуляй! Как стали Ваффенмарине, отменили, но у нас был особый случай: нашему командиру, Рыцарский Крест. И нам было сказано, неофициально, что посмотрят сквозь пальцы, если мы себе позволим… Да еще после той встречи с вашим Подводным Ужасом, когда мы едва вырвались живыми… Никто не был уверен, что из следующего похода вернется — вот и старались получить удовольствие, как в самый последний раз!
— Отвечайте по делу.
— Так я и говорю, как вышло… Только успели начать гулять, как ваше наступление. И нас комендатура извлекала из всех мест и тащила на базу. А там нас в подсобке как бревна, на брезент, пока не протрезвеем. Я очнулся, когда меня поливали из шланга холодной водой, а затем стали бить ногами под ребра. Я хотел в ответ в морду дать, не понял, что это уже ваши. Меня за руку, и с размаху спиной об пол. Тут я еще русские слова услышал, и протрезвел.
— То есть, вы пытались оказать сопротивление?
— Так я же сказал, не сообразил, что это русские! А они не предложили мне сдаться в плен, а сразу начали меня бить. И чуть не сломали мне руку, требуя, чтобы я сказал "Гитлер капут", и громко, чтобы все остальные слышали.
— Вы выполнили просьбу?
— А что мне оставалось, герр следователь? И так сделали не со мной одним. Отказался лишь один, обергефайтер Вальде. Он был упрямым, фанатичным нацистом, выкрикивал проклятия и ругань. Тогда русский сначала переломил ему обе руки, а затем схватил за голову и перерезал горло, как барану! И проделал все с холодным равнодушием, как машина, это было страшно! Затем нам приказали встать, построиться, и уже другой русский обратился к нам на хохдойч, кто желает вступить в "свободную Германию"? А рядом еще трое русских взяли автоматы наизготовку — ясно было, что всех несогласных сейчас расстреляют.
— И вы так легко согласились изменить присяге?
— Герр следователь, а зачем присяга мертвецу? И я подумал, какую пользу получит Германия от моей бессмысленной смерти? Наверное, остальные одиннадцать человек думали так же. Тем более, что после русского стал говорить герр Зоер, наш кригс-комиссар. Что Германия войну проиграла, и главное сейчас, это сохранить себя для будущего — а потому, нам надлежит слушать этих русских и делать все, что они скажут. Затем русский потребовал от каждого из нас назвать свою специальность на борту лодки. И сказал, что мы должны помочь привести нашу U-1506 в русский порт, и это единственный вариант, когда мы останемся живы. Что любой саботаж, вредительство, неподчинение будут караться мгновенной смертью. А теперь нам надлежит пройти на лодку, и подготовить свои заведования к походу. Исполнять немедленно — время пошло!
— И что было дальше?
— А что мне оставалось делать? И опять же, согласились все. В электромоторном нас было трое, почти что вахта. И двое вооруженных русских, следили за нами очень внимательно, я боялся, что что-то случится с моторами, какая-нибудь неисправность, и меня обвинят в саботаже и убьют. Но слава богу, все работало нормально, я хороший электрик, служу на субмаринах с тридцать шестого года. Что было наверху, я не видел, только выполнял приказы о режиме моторов, мы шли под электродвигателями все время, хотя не погружались. Ну а после была команда, моторы стоп, всем выйти наверх. Какой-то рыбацкий поселок, как я после узнал, Бейсфьорд, и русские солдаты на причале. Нас всех вывели с лодки и держали в лагере, там до лета пленные были, строили железную дорогу в Берген.
— Русские пленные?
— Герр следователь, я не знаю, я же подводник, а не эсэсовец из охраны! Но слышал, что вроде бы да, и с ними обращались прилично, не то что с югославами, которые кажется, были там до них. Наша U-1506 пришла в Нарвик в августе, когда никаких пленных там не было. Я об этом знаю, потому что слышал, они строили и нашу базу, в самом начале. Но после их увезли, вроде бы на бергенский участок, а к нам прислали восточных рабочих, чтобы они завершили. Тупые, ленивые, вороватые скоты — работали так, что это было хуже любого саботажа.
— Вы нацист? Сторонник теории "высшей расы"?
— Нет, герр следователь! Это были не ваши, не русские — сейчас словами "восточные рабочие" в Рейхе называют не славян, а турок! Газеты и радио говорили, что Исмет-паша уступил нам их два миллиона. А работают они откровенно плохо, и по общему убеждению, годятся лишь в каменоломни — но если в Германии уже не хватает людей… Приходится рассчитывать на пленных и принудительно мобилизованных.
— Есть ли у вас претензии по вашему содержанию в плену?
— Претензий нет, герр следователь. Если не считать однообразной кормежки: исключительно рыба и сухари.
— У вас есть еще что-то сказать?
— Герр следователь, можно вопрос? Когда мы сдавали U-1506 русскому перегоночному экипажу, нам было обещано, что все добросовестно сотрудничавшие после войны могут продолжить службу во флоте уже коммунистической Германии, с сохранением званий. Срок выслуги в чине будет считаться от дня вступления в "свободную Германию", или также с сохранением существующего, со дня получения теперешнего чина?
— Ваше имя, звание, должность?