— За применение черного заклятья Дамблдор, исключит вас из Хогвартса. А убийца загремит в Азкабан. Пока ещё не поздно всё исправить, но время уходит…

— Даёте слово, что всё случившееся здесь — здесь и останется? — спросил Розье.

— Сделаем всё от нас зависящее, — пообещал Сириус.

— Слово чести?

— Слово чести.

— Снейп, делай, что должен, и покончим с этим.

— Я никому и ничего не должен, — выдохнул Северус.

— Перестань! — почти визгнул Эйвери. — Он же сейчас сдохнет! Чего ты добиваешься?

— Правда, Северус? — дернулся Яксли. — Нет времени на капризы. Не подставляй нас всех!

— Это была честная дуэль.

— Честная-то, честная. Только дуэли запрещены, — скривился Розье.

Лили чувствовала на себе жгущий взгляд Северуса, взгляд, наполненный ледяной яростью. Чувствовала, что он ждёт её просьб, но знала одно — даже ради Джеймса она не сможет ни о чем попросить его.

Ни сейчас. Ни потом. Никогда.

Было такое ощущение, словно все органы чувств медленно каменеют, нервы теряют чувствительность. Это было почти приятно, как анестезия после длительной болевой агонии. Только потеря чувствительности считается в медицине очень плохим симптомом.

— Разве ты не попросишь меня сохранить жизнь твоему Поттеру, Лили? — в каждом тихо звучащем слове Северуса слышалась уничижающая насмешка.

— Я сделаю всё, что ты прикажешь, — ответила она.

— Тогда встань передо мной на колени.

Этой было уже слишком. Это было уже почти смешно. Вихрь эмоций иссяк.

Лили опустилась на колени, не поднимая глаз, она глядела в землю, пока, склонившись над Джеймсом певучим речитативом Северус читал исцеляющее заклятие.

Над верхушками Запретного Леса начинал брезжить рассвет. Серый, невзрачный. Длинная ночь, наконец-то, подходила к концу.