Зажав палочку в тонких пальцах, Розье рассек воздух, словно клинком, вставая в боевую стойку:

— Любишь запах крови, львёнок?

— Не люблю, — глаза Люпина оставались тусклыми, как окна с опущенными шторами.

— Всё по-честному, — развёл руками Розье. — Если хочешь убивать, будь готов умереть и сам, не так ли? Старые добрые традиции!

— Ты ведь уважаешь традиции, Люпин? — с вызовом вопросил Яксли. — Или твоя кровь стала слишком жидка для этого?

— Как долго планируете трепаться? — скучающе отозвался Ремус, на миг обернувшись в сторону Яксли.

Розье немедля воспользовался этим, послав в Люпина проклятье:

— Инкарцео!

Даже животные инстинкты Ремуса оказались бессильными против удара в спину. Невидимые путы в мгновение ока оплели его тело, заставив рухнуть к ногам противника.

— Это и есть, в твоем представлении, честный поединок? — не повышая голоса, презрительно спросил гриффиндорец у слизеринца.

Лили видела, как гневно сверкнули жёлтые глаза их друга. Удар был нанесен слишком подло.

— Честно следует поступать лишь с равным себе, — назидательно сообщил Розье, опуская палочку. — Что ж ты молчишь, Лунатик? Даже не возразишь мне?

— Не имеет смысла. Мои возражения до тебя не дойдут. Мы с тобой говорим на разных языках.

— Не хочешь говорить, тогда слушай. Слушай меня очень внимательно, — из голоса Розье исчезла насмешливость, он заговорил предельно серьёзно, почти пафосно. — Ты занял неправильную позицию. Позицию предателя.

— Кого же я предал?

— Ты предал традиции. Ты защищаешь грязнокровок! — тоном прокурора обвинял Розье.

— Я защищаю людей, и плевать я хотел как на их родословные, так и на ваши традиции. Для меня человеческая жизнь дороже всего и я не терплю, когда людей убивают, пытают, приносят в жертву, какими бы красивыми словами эта гнусность не называлась. Люди важнее магии, Эван.

— Ты опять не прав, Ремус. Жизнь это закваска, в ней более сильный пожирает слабого. Магглы называют данный процесс естественным отбором. Для нас вполне нормально использовать магглов для проведения магических ритуалов. Только этот факт оправдывает само их существование в мире. Нашем мире, понял, Люпин?

— Мир не принадлежит не нам, не им. И я не хочу жить в обществе, в котором озвученные тобой этические правила станут нормой.

— Будешь продолжать нести подобную чушь, жить тебе вообще не придётся, — оскалился Мальсибер на высказывание Люпина.