- Все так.
- Значит, твоя прогулка не принесла тебе ничего кроме растрат и разбитого сердца. Я прав?
- Наверное...
- И ты, - Людвиг провел перед собой рукой, указывая на толпящихся в таверне воинов, - подобно всем этим бродягам, надеешься взять у венедов немного их добра и покрыть себя великой славой?
- Конечно. А еще я хочу поквитаться с язычниками за наше прошлое поражение.
- Ну-ну, - Уттенхайм усмехнулся. - Дерзай.
Воины архиепископа некоторое время молчали. Хозяин трактира лично принес рыцарям еще один кувшин пива и блюдо с жареными бараньими ребрышками. Но есть Зальху не хотелось, и он продолжил разговор:
- Людвиг, а чем мы должны заниматься?
- Тем же, чем и всегда, мой юный друг, станем выполнять приказы архиепископа.
- Это понятно. Но мне интересно, что именно предстоит делать и когда будет первое дело?
- Дела хочешь? Оно будет. Завтра мы отправимся в Данию.
- А зачем?
- Не знаю. Все приказы исходят от Улекса, а он молчит. Сказал только, чтобы утром отряд был у северных ворот и готов к походу в Данию. Думаю, что придется сопроводить к викингам священнослужителей, которые вчера приехали в Гамбург. Мне это не нравится, но приказ есть приказ. Вот поэтому сегодня я пью, вдруг, это в последний раз.
- А что в этом задании опасного? Дания недалеко, и до вала Данневирке, если поторопимся, мы доскачем за пару дней. Потом вернемся обратно, присоединимся к войскам Крестового похода и пойдем на венедов.
- Не все так просто, Седрик. Что ты видел, когда въезжал в город?
- Видел, что Гамбург переполнен. Воины в городе, за стенами и во всех близлежащих деревнях. Строятся склады с продовольствием и формируются обозы, как осадные, так и продовольственные.
- Ха! Ты видишь то же самое, что и большинство молодых рыцарей, хотя уже не новичок, а я в первую очередь заметил, что у нас нет никакой организации. Официально нами должен руководить Генрих Лев, но этого восемнадцатилетнего сопляка до сих пор нигде не видно, то ли у короля совета просит, то ли у себя в родовом замке отсиживается. Поэтому вокруг неразбериха. Каждый день в город приходят все новые отряды. В окрестностях уже больше сорока тысяч воинов, а единого руководства как не было, так и нет. Ну, а венеды, мой друг, тем временем сами перешли в наступление. Так что как бы моему отряду не попасть под их удар. Вот что меня смущает. Завтра в дорогу, а что впереди неизвестно. С севера от берега Венедского моря приходят только слухи о сожженных деревнях и замках, а все отряды, которые туда отправляются, исчезают.
- А куда смотрят власти Гамбурга?
- Им не до того. Архиепископ постоянно проповедует, а его отряды охраняют священников и принадлежащие церкви земли. Городская стража и бургомистр пытаются обеспечить безопасность местных жителей, которые уже боятся выходить на улицу и мечтают о том, чтобы крестоносцы поскорее покинули их славный город. А нашим доблестным имперским дворянам вообще ни до чего дела нет. За стенами Гамбурга раскинули шатры, ведут себя словно разбойники с большой дороги, да между собой дерутся. В общем, если в ближайшее время не появится тот, кто возглавит все силы, которые скопились в Гамбурге и вокруг него, то плохо нам придется. Впрочем, может быть в других местах, где собираются крестоносцы, дела обстоят лучше и бардак творится только у нас.
- Наверное, так и есть, - сказал Седрик и добавил: - Когда я покидал королевский двор, то слышал, что Конрад собирает свои войска в Хильдесхейме и там царит порядок. Альбрехт Медведь назначил местом своей ставки Магдебург, а Конрад Церингенский будет наступать от Бардовика.