– Есть, мин херц, есть! Предложение одно дельное – есть. Чего время терять?
– Так предлагай, чего молчишь? – нахмурил брови Петр.
– Помнишь, мин херц, как ты Якова нахваливал в Амстердаме-городе? Мол: «Побольше бы нам – таких Брюсов! Не деньги и богатство – главное в этой жизни! А стремление к разным знаниям, стремление – первым быть во всем!» Помнишь?
– Ну помню! И что с того?
– Брюс, он действительно немного ненормальный. Для него главное – возможность постоянно получать новые знания, – начал терпеливо объяснять суть своей идеи Егор. – Ради этих мифических Высших Знаний он душу продаст свою! Причем нашему Яшке совершенно все равно – кому конкретно продавать эту душу… Вот я и предлагаю: воспользоваться этим и предложить Якову сделку, от которой он не сможет отказаться…
– Какую еще сделку? – взревел Петр. – Да я ему, уроду рыжему, сейчас вставлю в задницу раскаленный прут, а после этого…
Минуты через четыре, дождавшись, когда царь полностью выговорится, Егор продолжил:
– Суть сделки проста. Брюс рассказывает: кто и куда увез царевича Алексея. Он же за это получает – свою заветную мечту. А именно, в Москве мы его тайно (и пожизненно!) поселяем в большой специальный дом – с крепкими решетками на окнах, под строгой охраной. Оснащаем там всякие лаборатории, какие он пожелает, закупаем в Европах любые книги, какие он скажет. Захочет телескоп – как у Галилея – будет ему телескоп… Указом настоящим все это оформим, прямо при нем. Пусть там будет прописана и сумма, ежегодно выделяемая на всякие Яшкины чудачества. Скажем, тысяч сорок рублей в год, или там – семьдесят… Брюсу это непременно понравится: полный покой, охрана, ничто не отвлекает – от получения разных знаний. Подумай, мин херц! Попробуй… Нам сейчас дорога – каждая минута![18]
Надо отдать царю должное: для принятия важного решения ему хватило секунд сорок—пятьдесят.
– Василий! Срочно бумагу, перо и чернила! – велел Петр Волкову. – Немедленно, бегом!
Через двадцать минут царь вышел из амбара и сообщил:
– Алексей находится в карете англичанина Сиднея, его сейчас везут в Европу – через Брянск и Киев. Под задним сиденьем кареты есть тайник… Меньшиков и Волков, вперед! Вот вам моя грамота сопроводительная, дорожная. Освободите сына – утоплю в золоте! Маркиз, останешься при мне…
Быстро шагая в сторону дома, Егор расслышал, как Петр давал Бровкину последние строгие указания:
– Указ этот – соблюдать тщательно! Брюса доставить на Москву, поселить в дальнем крыле Преображенского дворца, оборудовать там все – под надежную темницу, навесить крепкие решетки на окнах…
Несмотря на то что уже смеркалось, они решили выезжать в погоню немедленно.
– Только так и можно нагнать этого Сиднея! – объяснил Саньке Егор. – Надо скакать и день и ночь, постоянно меняя уставших лошадей на свежих. У меня бляха охранная с собой, да и грамота царская – дорожная, по идее, сменных коней должны безотказно давать под это дело, но и денег мне собери в дорогу – рублей пятьсот– шестьсот, на всякий случай, одежку сменную…
– Саша, только одевайся потеплее! – заботливо советовала жена. – Морозы могут ударить внезапно. Вот этот кафтан – на лисьем меху – надень, рукавицы прихвати с собой. Да и валенки низкие, портянки байковые я тебе положила в дорожную сумку…
Егор, Волков, Иван Солев, Никита Апраксин и восемь драгун ехали всю ночь. Когда луна пряталась за низкие тучи, то зажигали яркие факелы, один раз сделали полуторачасовой привал, разожгли костер, накормили лошадей, сами перекусили – на скорую руку.
– Как думаешь, подполковник, перехватим англичанина в Брянске? – спросил Егор на привале Волкова, грея озябшие ладони над приветливым костром.
– Даже не знаю, Александр Данилович, – недоверчиво качая головой, вяло ответил Василий. – Ведь этот ворог выехал почти на два дня раньше нас. Надо поторапливаться! Еще я беспокоюсь, как бы обман не случился… Вдруг он от Брянска повернет не на Киев, а севернее? Как узнаем про то?