А Петр и Егор, полулежа на темно-серой лосиной шкуре, продолжили свой утренний разговор, прерванный важными делами рыбацкими. Только не сразу, а сделав небольшое отступление – чисто ботанического характера.

– Я не ошибся, случаем, в уху-то – картошка была добавлена? – чуть насмешливо спросил царь. – Откуда, любезный охранитель?

Егор смущенно передернул плечами:

– Так из славного города Амстердама, мин херц! Тот мешок, что шкипер английский презентовал тогда – герру Лефорту, – я себе прибрал. А что? Никому было не надо, я и определил его – по назначению… Посадили, правда, только в самом конце июня месяца, так и собрали уже в октябре. Нормальный урожай получился, «сам-шестнадцать» называется.

– Как это – «сам-шестнадцать»? – не понял Петр.

– Да обычно совсем. С мешка посадочных клубней получилось шестнадцать полных мешков урожая.

– Неплохо, неплохо… Только теперь уже картофеля не закупить через Митаву, как планировали ранее. Война ведь! Продашь мне в Преображенское, господин генерал-майор, пару-тройку мешков – на семена? – лениво и чуть насмешливо поинтересовался Петр. – Сто гульденов заплачу – за один мешок! Ну сто пятьдесят, так и быть…

– Какие деньги, государь, между нами? Так забирай, мин херц!

Помолчали, меланхолично наблюдая за розово-сиреневыми углями костра.

– Значит, Алексашка, предлагаешь военную кампанию начать уже в этом феврале? – вкрадчиво и заинтересованно спросил царь.

– Необязательно, мин херц, в феврале, можно и в начале марта… Главное, чтобы по снегу и холоду! – очень серьезно ответил Егор. – И не то чтобы полновесную военную кампанию, а несколько вылазок бесшабашных и дерзких, но очень и очень болезненных – для шведского противника.

– Подробней излагай, охранитель! Без тумана этого…

– Хорошо, без тумана – так без тумана! Предлагаю: в срочном порядке преобразовать полк Преображенский, коим мне поручено командовать, в дивизию небольшую, состоящую из четырех полноценных полков. Каждому из которых – на конец зимы и на весну – будут поставлены отдельные боевые задачи.

– Эк как ты, милок, словами сыпать научился! – хмельно восхитился Петр. – Дивизию, говоришь? Это – как в европейских армиях?[12] Можно и дивизию, дело-то нехитрое… Но сперва поведай мне подробно и доходчиво – об этих задачах боевых! Понравится, так и будешь командовать дивизией. Какие трудности? Давай, излагай, Алексашка, я весь – сплошное внимание…

Егор достал из кармана камзола загодя набитую табаком трубку, раскурил ее от горящей веточки, вынутой из ленивого костерка, затянулся несколько раз, с удовольствием выпуская в небеса клубы ароматного дыма, после чего принялся неторопливо излагать свой нехитрый, но многозвенный план:

– В Северных Европах не принято воевать зимой. Все войска отходят на зимние теплые квартиры, там и пережидают снега и холода, даже артиллерию полевую размещают в специальных амбарах, жерла пушек, мортир и гаубиц усердно смазывают толстым слоем гусиного жира. Вот и надо воспользоваться обстоятельством этим! Лазутчики покойного герра Франца докладывают в своих многочисленных записках, что на зиму предстоящую корпус шведского генерала Шлиппенбаха, что призван оберегать всю Ливонию, расположится стационарным лагерем на мызе Эрестфер, под городком Дерптом. Вот я и думаю: подойти незаметно к той мызе двумя полками – с тремя десятками легких пушек, закрепленных на санях. Первый полк пусть состоит из пеших солдат, одетых в теплые овчинные полушубки и валенки, половина бойцов будет также ехать на санях, а другая – передвигаться пешим строем. Ну, время от времени, они будут меняться местами, чтобы не замерзнуть в зимнем пути. А второй полк – пусть будет конным. Но не драгунским, а составленным из диких черкес, калмыков и татар. Под Долгопрудным стоят их части, я туда заезжал недавно. Отличные ребята, холодов и дальних походов зимних совсем не боятся. Да и лошадки у них славные: низенькие, лохматые, приученные шустро скакать через снега и метели… Вот, значит, подойдем мы к Эрестферу по ночной темноте, выставим пушки. А поутру, благословясь, и начнем воинскую потеху! У Шлиппенбаха-то вся артиллерия будет стоять по амбарам, совсем не пригодная к стрельбе. Наши же мортиры будут палить картечью и зажигательными гранатами – по конюшням и прочим строениям. Загодя попробуем выяснить, предварительно заслав опытных разведчиков, где у Шлиппенбаха этого расположены пороховые погреба… Паника начнется бестолковая, я черкес и калмыков туда пошлю, пусть повизжат немного, дополнительно страха нагоняя на неприятеля. Шведские солдаты будут сонными, отвыкшими за долгое зимнее сидение от жарких схваток. Опять же, все неожиданно произойдет, внезапно… Должно получиться, мин херц, обязательно – должно![13]

– Хорошо придумал, Алексашка! – одобрительно усмехнулся Петр. – Поздней зимой все служивые – от солдата до генерала – действительно, как мухи сонные, ленивые. А тут орудийная канонада гремит, пожары бушуют повсюду, башкиры и татары злобно визжат… Красота, одним словом! Паника такая будет – мама не горюй! Если, конечно, удастся к той мызе незаметно подойти… Все равно молодец, соображаешь! И я в этом деле веселом непременно поучаствую. Рассказывай про свою вторую задумку. Да покурить-то оставь, жада бесстыжая!

Егор протянул царю лениво дымящуюся трубку и продолжил:

– Известно – все из тех же лефортовских записок, мин херц, что в Чудском озере уже два года совершенно бессовестно разбойничает большая шведская эскадра – под флагом подлого командора Лешерта. Без зазрения совести грабят русские деревни и мызы, расположенные по восточному берегу озера, не позволяют рыбу ловить, даже к Пскову подходят иногда, палят из пушек, уроды, скалятся. Почему только изредка шведы подходят к Пскову? Так Псков-то стоит на Псковском озере, которое соединяется с Чудским – узким и коротким проливом. А пролив завсегда и перекрыть можно, поставив на его берегу несколько дельных пушек… Поэтому командор Лешерт сильно и не наглеет. Пока, по крайней мере… Но так уж получилось, что озеро Чудское – исконно русское, ныне превратилось в шведскую вотчину. Надо кончать с этим!

– Слышал я про эти дела, причем неоднократно! – попыхивая трубкой, согласился Петр. – Одного понять не могу: откуда сия эскадра объявилась в озере? Речка Нарова-то – не судоходна, я это видел собственными глазами.