– Я никогда не верила, что он просто бросил нас, – призналась Эме. – Он так любил маму, буквально поклонялся ей. Они всегда тайком целовались, пока бабушка не видела. – Воспоминание вызвало у нее улыбку. – И я никогда не соглашусь на меньшее. Он пел мне перед сном и плел со мной венки в саду. Я это помню. Отец разрешал мне пить подслащенный бузинный сок и рассказывал о своих путешествиях во времени. Куда он отправлялся и что там пережил. В большинстве случаев я не понимала и половины, но всегда обожала его слушать. Однажды он даже попал ко двору короля Артура.
– Он умел заходить так далеко в прошлое? – удивленно переспросила Маэль. – Как необычно.
– Папа и сам был необычным человеком. Это случилось незадолго до рождения Вианны. Оттуда он возвратился совершенно другим. Я испугалась, потому что он казался таким отсутствующим. Больше не пел и как-то раз даже поссорился с мамой. Я спросила его, что произошло, но он не захотел мне рассказывать. А потом внезапно отец просто не вернулся. Я так долго ждала и надеялась. Каждый день садилась на ступеньки перед домом и высматривала его. Пока мама не умерла. После этого я смирилась, что потеряла их обоих. – Она погладила исписанный листочек. – И теперь наконец узнала, что случилось. – На кусок бумаги капали слезы. – Он забыл нас и не смог вернуться обратно. Должно быть, для него это было настоящим кошмаром.
К тому моменту у нас троих по щекам уже бежали слезы. Я горевала по отцу, которого могла иметь. Он бы носил меня на плечах по Пемпону и, наверно, не дал бы пойти поплавать в Зеркале фей. Он бы объяснил мне, как устроен мир, и когда-нибудь, может, даже взял бы с собой в другое время.
– Почему mémé столько врала нам о нем?
– Я не уверена, – шмыгнув носом, произнесла Эме. – Она всегда запрещала мне говорить о нем с вами. Думала, что это лишь причинит вам боль и вы начнете по нему скучать. Нужно было ее спросить, но всякий раз, как я заводила разговор о нем, она от меня отмахивалась. К тому же та ссора между нашими родителями оказалась по-настоящему серьезной. Я тогда уже спала. Ты была еще слишком маленькой, а тобой мама была только беременна. Точно не помню, но это произошло незадолго до твоего рождения. Я сидела наверху лестницы и так боялась. Мама плакала, а я не знала, что мне делать. Наверное, рано или поздно я и сама поверила, что он ушел по собственному желанию. Так казалось легче.
– Ты ведь тоже была еще маленькой, – успокаивала ее Маэль. Она погладила пальцем папино лицо. – Вот бы я унаследовала его дар. Тогда шагнула бы назад во времени и предупредила его.
– Колдунам времени запрещено менять ход истории, тебе это известно не хуже моего. Он бы тебя даже слушать не стал.
– А я бы его заставила, – угрюмо пробурчала Маэль, и мы с Эме улыбнулись. Да, с нее бы сталось.
– Теперь вы понимаете, почему мы обязаны уничтожить Вуаль забвения? – После всего, что узнала, у меня еще больше прибавилось уверенности. – Такое не должно повториться вновь. Как богини вообще могли создать нечто подобное? Это же ужасно.
– Жрицы Авалона использовали Вуаль добровольно. Своеобразный акт смирения, через который они посвящали свои жизни богиням и оставляли позади все прошлые воспоминания. Никого к этому не принуждали, – сказала Маэль.
Мы с Эме с удивлением взглянули на нее.
– Откуда такие познания?
Она прочистила горло.
– Ну, может, я обсуждала артефакты с Эйденом.
– Может? Тебе вообще больше нельзя к нему ходить. Это чересчур опасно.
– Этот парень такой упертый. Не будь он таким сильным магом, оставила бы его гнить в подземелье. И ему реально необходимо принять ванну, но я никак не справлюсь с его замком. Их самарий отталкивает все мои чары. Хорошая новость в том, что я подружилась с его приятелем Юри. Он намного дружелюбнее Эйдена.
– За тобой всегда водилась слабость к сомнительным знакомствам, – ответила Эме. – Главное, чтобы тебе в голову не пришла идея предложить искупаться Юри.
– А почему нет? Готова поспорить,
– А когда ты, между прочим, собираешься нам рассказать, что между вами двумя?