Элен".

Фенберг схватил телефон.

Потом поставил его на место и покачал головой. Нет. Хватит. Хватит гоняться за привидениями и создавать карточные мавзолеи. Фенберг давно привык к тому, что все самые близкие ему люди уходили из жизни или были сумасшедшими. Элен Митикицкая из жизни не ушла, но ушла от него. И она явно была сумасшедшей. Фенбергу это нравилось в женщинах.

Следующее утро было просто прекрасным. Снег отступал к вершинам Сьерры, а птицы и белки, как это у них принято весной, подняли веселый гам. Фенберг уже давно бесцельно гулял по центру Бэсин Вэли. Сунув руки в карманы, он шел через городскую площадь, сосредоточенно стараясь не наступить ни на одну из линий или трещин на тротуаре. Фенберг был очень занят. Ему надо было сделать миллион дел.

Миссис Беган благосклонно прислала Фенбергу солидный чек для возмещения всего ущерба и убытков, причиненных ее мужем. Фенберг использовал эти деньги для покупки новой пары сшитых на заказ сапог и сооружал эффектное, в деревенско-ковбойском стиле, архитектурное сооружение на руинах старой «Багл». Он еще должен проанализировать целую кучу предложений и найти замену для Элен Митикицкой. Хорошо, если бы это был кто-нибудь постарше, с небольшими проблемами в области психики и потребления алкоголя. Другие, как, например, подающие надежды звезды колледжей, имели склонность задерживаться в «Багл» только несколько месяцев, используя ее как подкидной мостик для получения места в более солидной газете. И, конечно, он должен составить еще одно редакционное извинение за Злючку Джо, который потратил две страницы газеты на рискованные дифирамбы в адрес музыки в стиле хэви-металл.

Фенберг свернул вправо в парк. Он обнаружил Туберского, в одиночестве сидящего на парковой скамье.

— Я уверен, что ты не нашел зверя этой ночью. Опять, — сказал Фенберг, садясь рядом с братом.

Туберский бросил усталый взгляд.

— Я просто спрашиваю, — сказал Фенберг, кладя ногу на ногу. — Я пытался дозвониться всю ночь. Она не хочет подходить к телефону.

Туберский шлепнул себя по затылку и быстро зачесался, как будто его кусали блохи. Это была новая привычка, которую он приобрел после той ночи на водопадах Вебстера.

— Я думаю, что у нее все перепуталось из-за травм и испытаний тех трех дней в лесу и всего этого, — сказал Фенберг.

Туберский яростно чесал невидимое раздражение на груди.

— Мне кажется, что ей сейчас нужно пресловутое "время и пространство". Потом она вернется. — В голосе Фенберга появились заупокойные интонации. — Я думаю, что позвоню ей еще раз этим утром. Может быть, под предлогом поиска рассказа, или папки, или чего-нибудь еще. Конечно, это шито белыми нитками, но может сработать.

Туберский тер нос.

— Тебе нет необходимости звонить ей. Господи, последнее время я всю дорогу чешусь. Интересно, не подхватил ли я какую-нибудь заразу. Весело. — Он поднял голову. — Несколько рановато, чтобы затевать барбекю.

Фенберг подергал носом. Он не чувствовал никакого запаха.

— Где?

Туберский посмотрел в сторону далекого горного пика.

— Я думаю — в хижине, там вверху, — сказал он, кивнув головой.

Фенберг, прищурившись, посмотрел вдаль. Полдня пути.