Сёши, наблюдения и соображения

В перегородку между ванной и раздевалкой легонько постучали.

А так не хочется наружу... Вкусный пар, тёплый деревянный бортик под головой, пахнущая травами водичка. Век бы не вылезал. Вот только Канзо и Рёко будут резко против.

Тираны от медицины опасались меня перегревать, и несчастному больному ребёнку дозволялось лишь немного поплюхаться в тазике. Каждое утро, намываясь, как кошка лапой, я люто завидовал остальным домашним. Они-то в любой момент могли устроить себе баню на выбор: хоть паровую, хоть водяную, хоть из нагретой кедровой стружки... Но сегодня мне наконец-то разрешили полежать в тёплом (не горячем!) офуро. Я хотел покупаться хотя бы четверть часика - сторговались на пяти минутах. Конечно, набросились все вместе на одного маленького.

Совсем чокнулись на почве моего здоровья!

Единственным спасением от диктата и произвола была Джунко. Когда родня слишком уж наседала, невозмутимая собака сажала меня к себе на загривок и решительно утаскивала гулять. Это на некоторое время остужало их пыл и восстанавливало мир.

Если забыть о безумствующих взрослых, то жизнь в горах пришлась мне по вкусу. Новые знакомые, зимняя полусонная природа, деревенская живность и разнообразные псы (говорящие и обычные) - всё шло на пользу. Разбитая башка зажила. Сломанное запястье почти восстановило подвижность. Шрамы светлели и таяли с каждым днём. На память о пережитом осталась только вялость мышц, периодические головные боли и неточность движений. Ну и кошмары. Куда ж без них?

- Сёши-чан, хватит тебе мокнуть.

В натопленное помещение просочился Канзо со стопкой одежды и полотенец.

- Вылезай-вылезай, вечером ещё одну сделаем, с пионовым корнем, - он нагнулся выудить меня из бадьи, и его длинные волосы немедленно плюхнулись в воду.

- Ой! Простите, Канзо-сан!

- Ты-то тут причём? - семейный врач усмехнулся, отжимая намокший хвост.

Ближе познакомившись с роднёй, я выдвинул гипотезу о том, что в незапамятные времена первый Хатаке нечаянно съел какой-то особый генетический закрепитель. Во всяком случае, дети у них водились только двух мастей: светловолосые мальчишки и тёмноволосые девчонки. Женская половина семьи щеголяла с чем-то напоминающим вороньи перья, у мужской торчали привычные серые патлы, но только Канзо отрастил себе пижонский хвостище в Джирайя-стиле и теперь маялся с ним.

Полотенца пригодились нам обоим.

После офуро он не позволил мне сразу удрать, а закутал и уложил на лежанку.

- Отдохни. Сердце нужно остужать потихоньку. Ты и так его загоняешь каждую ночь.

- Я не хочу. Так получается.

- Ну, что ты, Сёши-чан, я же не ругаю! - запротестовал Канзо.